Московский журналист Радик Амиров о последних конфликта в муфтиятах Москвы и Татарстана

«Из уммы на улицу выносить можно только чай с блинами», - считает журналист и бывший пресс-секретарь Совета муфтиев России Радик Амиров, комментируя конфликт с отставкой имам-хатыба Московской области Арслана Садриева. Специально для «Реального времени» он написал авторскую колонку о произошедших в священный месяц Рамадан скандалах внутри мусульманской общины России.

«Сами породили, сами и распяли,
это наши сугубо еврейские разборки.
Гоям не понять!»
(х/ф «Шырли-Мырли»)

«Щетинистые, разухабистые, одаренные, злые по-хорошему и голодные до учебы»

В диковинной истории насчет сложившейся ситуации вокруг глубоко уважаемых Рустама Батрова и Арслана Садриева лично меня напрягает несколько моментов.

Выяснение отношений в месяц Рамадан - это, знаете ли, ни в какие ворота не лезет. Как правило, в этот период на дула пушек закидываются чехлы. Это потом, после Ураза-байрам можно выяснять отношения. Но тут случилось такое, и все покатилось по наклонной. Так что не знаешь даже - идти ли на ифтар после всех будоражащих мой ум новостей о происходящих в умме.

Рустам Батров, Арслан Садриев, Раис Измайлов, Марат Жалялетдинов так или иначе связанны с исламским образованием (а все начиналось именно с образования), поэтому лет десять назад раз за разом сталкивались с Маратом Муртазиным, человеком хорошо начавшим свой карьерный рост, но потом вычеркнувшим самого себя (по известным для немногих причинам) из исламского сообщества и духовного управления мусульман. Три года назад в своем поселке в Подмосковье я на заборе прочитал объявление о возможности изучить арабский. А телефон бывшего ректора МИУ в моем мобильном странным образом совпал с телефоном того, кто предлагал помочь в изучении великого и могучего арабского языка частным образом за небольшие деньги.

Одним словом, щетинистые, разухабистые, одаренные, злые по-хорошему и голодные до учебы и в целом богословского образования парни. Каждый из них персонально уже тогда демонстрировал, на что он способен, и тогда можно было быть уверенным в том, что научная и богословская мысль в нашей стране продолжит свои традиции.

«Выяснение отношений в месяц Рамадан - это, знаете ли, ни в какие ворота не лезет. Как правило, в этот период на дула пушек закидываются чехлы. Это потом, после Ураза-байрам можно выяснять отношения». Фото Романа Хасаева

Кто виноват

Но время показало - нет, увы, не будет. На мой взгляд, главная причина крылась (и накрылась медным тазом) в руководстве Московского исламского университета. Некоммуникабельность, закрытость, зашоренность ректора, неспособность вести диалог свели усилия тогда еще Духовного управления мусульман Европейской части России (ДУМЕР) во главе с муфтием Равилем Гайнутдином к минимуму. И ответственность лежит, прежде всего, на Муртазине. Профукать возможность детального выстраивания исламского образования, имея на руках козырные карты, карт-бланш, и самому захлопнуть за собой дверь - это надо умудриться! Муртазину повезло - он умудрился это сделать.

Ну да ладно. Именно этот период времени - середина 2000-х - оказался, пожалуй, единственным, который дал на некоторое время настоящих менеджеров исламского сообщества.

Умные парни, приобретя первый опыт того, что их линию может попробовать перекрыть более старший, но неавторитетный ректор, все же гнули свою линию и добились очень многого. Благодаря своим стараниям, характеру (чаще всего - мишарской бескомпромиссности), они достигли первых высот на невытоптанной и невыжженной земле.

Раньше такого не было. В те годы я ловил себя на мысли, что уже подросло более свободное и умное поколение. Оно уже помнило или не знало наизусть совковой пионерской клятвы, а девиз «Комсомол шагает впереди!» звучал для ребят, как что-то вроде «Краснодар - чемпион!».

«Профукать возможность детального выстраивания исламского образования, имея на руках козырные карты, карт-бланш и самому захлопнуть за собой дверь - это надо умудриться! Муртазину повезло - он умудрился это сделать». Фото dumrf.ru

«Я свободен» и черенком от лопаты

Рустам Батров. Его умение детально разбирать, анализировать, написать, убедить - несомненно, это талант от Бога. Он смотрит далеко вперед и умеет выстраивать логистику сначала мысли, затем действий. По форме и содержанию. Взять его журнал середины 2000-х «Минарет» - журнал исламской доктрины. Это оригинальный российский мусульманский продукт из сборников эссе, богословских материалов, интервью для настоящих думающих мозгов, как отдельная книга Сартра, Борхеса или Габриэля Гарсия Маркеса с его мистицизмом и полковником Аурелиано Буэндиа. Другого такого продукта в настоящей российской истории нет и быть пока не может.

Или взять работу Батрова на религиозной ниве. Будучи несколько лет имам-хатыбом мечети в Ярославле, он, насколько смог, поднял татарскую общину. Несомненно, что-то получилось, а что-то нет (попробовали бы вы поработать в «русском» регионе!). Затем его работа в Российском исламском университете (РИУ) в Казани, годы работы в Духовном управлении мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Все это время за его работу (я подчеркиваю, что выражаю сугубо личную позицию!), за выделенный фронт работы можно было быть уверенным.

Поэтому его пост в «Фейсбуке» после апрельского съезда ДУМ РТ после отставки «Я свободен!» вполне объясним. Я был уверен, да и Рустам говорил, что, возможно, уйдет на академическую работу, что вполне объяснимо.

То же самое касается Арслана Садриева. Знаком с ним несколько лет, со времен работы в ДУМЕР и Совете муфтиев РФ. Человек абсолютно прагматического ума и бесцеремонной активности. Несомненно, талант. Не всегда сходится в едином мнении и всегда имеет свою точку зрения. Характер, можно сказать, нордический.

Во время работы в Соборной мечети Москвы я «расталкивал» религиозных деятелей как мог, учил общаться с прессой. После того, как его и других прихожан (в том числе 70-летнюю татарку, заслуженную учительницу России) избили националисты в Сергиевом-Посаде, Садриев позвонил мне первому: «Слушай, ты говорил, тебе первому сообщать, ты же пресса. Я тут черенком лопаты получил». Затем мне удалось провести с ним пресс-конференцию (лицо Садриева все еще было изрядно потрепано тем самым черенком). Таким образом, исламская община настояла на том, чтобы виновные были найдены и наказаны по законам Российской Федерации. Исключительно по законам нашей страны, исключая истерию типа «Аааа, наших бьют эти исламофобы!».

«Работа Батрова в Российском исламском университете (РИУ) в Казани, годы работы в Духовном управлении мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Все это время за его работу можно было быть уверенным». Фото Романа Хасаева

«Если ты работаешь в одной команде…»

В этом году я был в гостях у Арслана Садриева. Как раз на Крещение. Были у него дома. Затем пошли в мечеть. Садриев показал Троице-Сергиеву лавру:

Скоро звон пойдет.

А здесь звон слышен? - спросил я, выходя из комнаты, где днем обучались азам ислама дети.

А здесь слышна наша молитва на арабском, - Арслан-хазрат предостерег меня. - Вот тут смотри башкой не шибанись: ремонт еще кое-где идет!

Трудно ли ему было вести исламскую общину города, где саму общину-то представляют несколько десятков татар (а сотни наших соплеменников либо а-ля светские, либо «мусульмане от Ураза-байрам до Курбан-байрам, барашек чик-чик»), а все по большей части - мигранты? Конечно. Но Садриев успешно справлялся.

Из всей истории, которая сейчас выплывает наружу, я повторюсь, меня более всего выводит из себя, что все это приняло формы публичного выяснения отношений. Не мое дело давать советы уважаемым религиозным деятелям. И все же!

Если ты работаешь в одной команде, то можно ли позволять себе суждения, которые могут не понравиться руководству духовного управления? Вот вряд ли. Нужно ли согласовывать свои действия с руководством официального духовного управления? Обязательно!

Опять же - не мне учить уважаемых Батрова, Садриева и других общественных и религиозных деятелей, которыми я очень дорожу.

«Трудно ли ему было вести исламскую общину города, где саму общину-то представляют несколько десятков татар, а все по большей части - мигранты? Конечно. Но Садриев успешно справлялся». Фото islam-today.ru

Блинов побольше

Не всегда мои личные отношения складывались на «отлично» с исламскими деятелями - Равилем Гайнутдином, Рушаном Аббясовым, Камилем Самигуллиным, многими другими. Бывали и пасмурные дни. Но все удалось преодолеть. Например, года полтора назад мы сидели с муфтием Татарстана Самигуллиным в его резиденции. Муфтий наливал чай, угощал меня блинами. Я допускал, что ему, может быть, «что-то не очень» говорили про меня, мне - о нем.

Радик афанде, наши деловые связи, я считаю, должны быть на более высоком уровне. Наши возможности, ваши возможности хорошо бы совместить, - сказал Камиль-хазрат, подливая мне чай.

Уважаемый Камиль-хазрат, давайте так. У нас все хорошо, и мы с этого момента работаем на благо уммы, - ответил я.

Чай еще будете? - улыбнулся муфтий.

И блинов. Побольше! Давайте, давайте кладите прямо сюда. Я с дороги, я устал и голоден, - рассмеялся я.

А встречу «на Эльбе» организовал первый заместитель муфтия Рустам Батров.

С горьким чувством замечу только, что во всей этой кутерьме лично мне не нравится только то, что все эти разборки выносятся на публичное пространство. А это лишний повод неудачникам из всякого рода соборных организаций заявить, что в исламской общине снова раскол. Подчеркну, эти разборки не должны выноситься вне официального духовного управления мусульман. Задачи и проблемы, взаимоотношения должны быть обговорены внутри общины, лицом к лицу. Умных, крепких и сильных менеджеров, управленцев в мусульманской умме не так уж и много. Как говорил вождь мировой революции, мы не можем раскидываться кадрами, у нас есть только те, кто у нас есть.

Итог. Чтобы ни случалось, чтобы ни случилось, все должно решаться за закрытыми дверями. Навынос можно только чай.

Радик Амиров

Справка

Радик Амиров - руководитель отдела национальных проектов МИА «Россия сегодня», главный редактор интернет-портала «Россия для всех», публицист, общественный деятель.

Старшего научного сотрудника Института истории АН РТ, кандидата филологических наук, преподавателя РИУ Сафиуллинной Резеды Рифовны с Садриевым Арсланом Фаризовичем, научным сотрудником Центра исламоведческих исследований АН РТ: "Чтобы сформировалось настоящее мусульманское сообщество, в первую очередь необходимо заняться выстраиванием религиозного образования".

Давно я собиралась сделать это интервью, а точнее, записать наш разговор с собеседником и предоставить на суд читателей. Некоторые из его идей мне приходилось озвучивать как во время частных бесед с преподавателями и студентами религиозных учебных заведений, их руководством, с исследователями в этой области, и с представителями администрации, курирующими религиозные вопросы, а также в своих докладах на конференциях, посвященных вопросам мусульманского образования. Какие-то из этих идей находят отклик. С какими-то не соглашаются. Тем не менее, они никого не оставляют равнодушными. В любом случает, такие темы, как единство мусульманского сообщества, религиозное образование и просвещение, механизмы самоорганизации мусульман, необходимо обсуждать постоянно.

Тем более, на сегодняшний день имеют место разработанные действенные методологии создания и эффективного развития института местных религиозных организаций мусульман и религиозного образования на местах. Есть регионы, где выработанные методы успешно проверены на практике. И одним из религиозных деятелей, сумевшим осуществить такой опыт, является Арслан Фаризович Садриев, который последние двенадцать лет был руководителем департамента внутренних дел ДУМЕР, имамом-мухтасибом Московской области и председателем местной религиозной организации мусульман Сергиево-Посадского района. Сегодня он является научным сотрудником Центра исламоведческих исследований АН РТ.

Местами это дискуссия , местами – размышления о судьбе мусульманского сообщества России, местами – попытка найти ответы на злободневные вопросы сегодняшнего дня. Результаты нашей беседы выставляем на суд читателей.

Р.С.: Наблюдая за опытом создания мусульманских общин в регионах, где мусульмане составляют меньшинство и живут в явно выраженном иноконфессиональном окружении, возникает ощущение, что мусульманам свойственна самоорганизация именно в специфических условиях. Все-таки Москва и Московская область – это не Казань. В Татарстане механизм самоорганизации работает не так, и, я бы даже сказала, не работает. Что мешает мусульманам республики создать сплоченные местные мусульманские общины с сильными социальными институтами, образованными членами, выстроенной системой религиозного образования и просвещения? К тому же, мы знаем, что у мусульман всегда одной из главных ценностей было единство, которое предполагает, что мусульмане никогда не должны идти против единоверцев. И многие мусульмане стремятся придерживаться этой заповеди Пророка. Но, вместе с этим, мы видим, как некоторые мусульманские лидеры позволяют себе такие выходки против мусульман, что диву даешься: идет навешивание ярлыков, даются показания против братьев по вере…

А.С: Вспомните, когда Ш. Марджани открывал свои учебные заведения? Это была вторая половина XIX века. А когда это все выстрелило? Только в начале XX-го. Чтобы сформировалось настоящее мусульманское сообщество, чтобы было единство, мусульманам, в первую очередь, необходимо заняться выстраиванием своего религиозного образования. А выстраивать эту систему возможно только при условии опоры на свою общину. Речь идет о создании (или возрождении) института мусульманских общин и формировании на их базе полноценного социально-духовного пространства, позволяющего верующим удовлетворять все свои потребности. Мы часто слышим, что в России проживает 20 000 000 мусульман. Цифра внушительная. Но большинство из российских мусульман таковыми являются лишь номинально,поскольку не состоят членами какой-либо мусульманской общины.

Р.С.: В чем особенность той модели общины, о которой говорите Вы?

А.С.: Особенность заключается в ряде не привычных для современных российских мусульман методах финансирования деятельности общины. До последнего времени существовали и существуют две основные концепции финансирования деятельности местных религиозных организаций: финансирование за счет добровольных пожертвований и финансирование за счет благотворительной помощи и грантов. В первом случае подразумевается, что прихожане жертвуют столько, сколько хотят. То есть сумма пожертвований зависит от желания жертвователя, но не от потребностей общины. Второй же вид финансирования также подразумевает, сумма благотворительной помощи или гранта опять зависит от желания спонсора или грантодателя, но не от потребностей общины.

Безусловно, и первый и второй вариант финансирования являются благом. Но в них обоих есть один очень существенный, на наш взгляд, минус: ни жертвователи, ни спонсоры, ни фонды-грантодатели не могут гарантировать общине, что ее финансовые потребности будут удовлетворены в требуемом объеме. И пример многих мусульманских общин, где приступали к строительству мечети в надежде, что жертвователи и спонсоры будут стоять в очередь, но этого не произошло – тому яркое свидетельство.

Р.С: И что же вы предлагаете?

А.С.: Новая модель финансирования представляет собой третий вариант – финансирование деятельности общины за счет ее членов, то есть фиксированное членство с выплатой членских взносов (милостыни) в кассу общины. При такой схеме «хозрасчета и самофинансирования» члены общины сами определяют цели и задачи организации, сами формируют смету расходов организации и сами финансируют расходы организации. В этом случае гарантом финансовой стабильности религиозной организации являются члены общины, а не прихожане и не спонсоры.

По этой системе каждый мусульманин должен быть членом какой-либо местной религиозной организации мусульман и каждый из них, будучи членом общины, должен нести ответственность за ее содержание и развитие в виде выплаты членских (обязательных) взносов. Для каждого мусульманина выплата членских взносов в свою общину становится безусловной обязанностью.

Для этого объединяется понятие «Членский взнос» с понятием «Садака (милостыня)». От «Садака» берется обязательность уплаты, от «Членского взноса» – методика расчета.

При этом распространенная концепция расчета и выплаты милостыни, в основе которой лежит принцип «Закят платит только тот, кто обладает нисабом (минимальным уровнем достатка)», подвергается тщательной ревизии. В дополнение к существующим способам расчета и выплаты очистительной милостыни была предложена методика, основанная на принципе: «Каждый может что-то дать». Мы предлагаем очищать не имущество, а удел (доход), которым Аллах наделяет своих рабов. В этом случае Закят становится аналогом «подоходного налога», при котором доход человека облагается на этапе «входа в кошелек».

В качестве идеологической основы этой методики мы предлагаем следующую мысль: «В каждом доходе есть часть, которая не принадлежит получателю этого дохода – она принадлежит Аллаху. И Аллах хочет, чтобы человек как можно быстрее расстался с этой частью, передав ее тому или туда, где эта часть наиболее востребована. И если обладатель дохода честно и справедливо очистит его от чужой доли, то Аллах, видя такое благочестие, умножит его удел кратно».

При таком подходе фактор обладания нисабом, как причиной выплаты очистительной милостыни, теряет свое значение. К слову, величина нисаба никак не оговаривается в Коране, а в Сунне имеет настолько противоречивые сведения, что вот уже почти полторы тысячи лет мусульмане спорят и не пришли к единому выводу по этому вопросу, в связи с чем и существуют известные расхождения касательно нисаба между различными мазхабами.

Если бы каждый человек жил с идеей, что «все то, что окружает меня – это собственность Аллаха, а мне Он это дал лишь в доверительное управление, в надежде, что я буду хорошим распорядителем предоставленных мне благ», то тогда люди стеснялись бы считать себя бедными и уклоняться от возможности обрести Милость Всевышнего.

Было бы стыдно писать многотомные сочинения с обоснованием сумм, ставок и сроков уплаты Закята. Было бы стыдно подсчитывать уровень своего нисаба. Все просто: «В Аллаха веришь? Да. Плати Закят (давай милостыню)!»

Р.С.: Почему Вы не участвуете в современных дискуссиях в интернете , в прессе, по современным животрепещущим вопросам, касающихся мусульман. Тем более, вам есть, что сказать по этому поводу?

А.С: Я всегда считал, что не надо эту идею забалтывать. Ее надо просто реализовывать. Можно, конечно, на охоту с гармошкой пойти, и попытаться до смерти там медведя запугать, заиграть. Ну и что? Он все равно медведем останется. А речь идет об очень, на первый взгляд, рутинной, невидимой, неосязаемой работе. И вы знаете, для меня было весьма показательно, что и после отъезда из Сергиева Посада, там не прервалась начатая мною работа. Мало того, все продолжает работать, как и прежде. И самое интересное, что работает система аккумуляции средств. Более того, члены общины продолжили работу начатых образовательных курсов. Я в свое время заставил своего помощника пройти обучение в Москве в исламском колледже. И он сейчас в Сергиевом Посаде набрал учащихся и преподает. А с первого сентября следующего года, я уверен, будет еще больше желающих обучаться.

Так что система запущенна и работает. Так же она работает в Южном Бутово (Москва), где общиной руководит мой друг и соратник Алимов М. Вместе с ним мы разрабатывали и внедряли эту систему, а община первоначально была создана из наших учеников. По той же схеме создавалась община в городе Малоярославце моим учеником и единомышленником Баткаевым Р., который предварительно прошёл обучение в том же Московском исламском колледже. Если говорить о моей нынешней педагогической практике в Казани, то могу сказать, что в этом году на наши курсы записалось слушателей в два раза больше, чем в прошлом.

Р.С: Но это тенденция повсеместная. В Российском исламском университете в этом году, как никогда, был конкурс три человека на место. Спрос на исламское образование только повышается с каждым годом.

А.С: Ну и прекрасно, надо все это развивать. Я очень сожалею только о том, что, работая в СМР и ДУМЕР и занимаясь вопросами религиозного образования, мне не удалось запустить систему единого религиозного образования в Татарстане – чтобы она была целостной, с едиными образовательными стандартами. Мы столкнулись с непониманием важности формирования единого образовательного пространства со стороны прежнего руководства ДУМ РТ. Теперь в ДУМ РТ идет процесс создания собственной единой системы. А в Москве и Московской области всё это работает уже несколько лет.

Что касается членства в общине – это не моя выдумка. Эта система прекрасно работает в западных странах. Главное, чего там не хватает – это единства и централизованного руководства.

Р.С.: А может это и лучше, без централизации?

А.С.: Единство - безусловная ценность, но при этом руководство и иерархия должны формироваться на основе выборов, а не назначаться кем-либо сверху.

Р.С.: В связи с Вашим упоминанием мусульман Запада вспомнилось, как известный российский востоковед Р. Г. Ланда говоря о мусульманских общинах на Западе, обратил внимание на существенную особенность мусульман как социум – высокий уровень самоорганизованности и сплоченности. Почему же у них нет единого руководства?

А.С: Причина в том, что они не имеют единого корня. Одни приехали из Азии, другие - из Африки, кто-то с Ближнего Востока. Они на пути к сбору. А у нас в России этот сбор уже был осуществлен.

Р.С: Но ведь в том-то и проблема, что эта система управления мусульман мусульманами в России была навязана сверху, царским правительством. До Екатерины это была система ишанизма, которая возникла естественным образом, из низов.

А.С: Дело именно в том, что к концу XIX - началу XX веков это стало внутренней потребностью уммы, доказательством чего служат съезды мусульман, которые были проведены не по приказу царского правительства, а самими мусульманами, первый из которых прошёл почти подпольно в Нижнем Новгороде, на корабле.

Р.С.: Но выборный муфтий был всего один, и этим все закончилось. И все ли признавали Баруди. Все ли мы знаем?

А.С: Дело закончилось тем, что произошла революция. А мусульманская умма тогда созрела для единства, это был их собственный порыв.

Р.С: Когда же современная российская умма созреет? Или что такое должно произойти, чтобы она созрела?

А.С.: А давайте посмотрим, что нам мешает для развития? Ведь 90 % мусульман России – тюрки. У них родственные языки, одна религия и даже преимущественно один и тот же мазхаб. При этом на одних только татар приходится целых пять централизованных организаций, претендующих на всероссийский статус. Что же мешает нам быть едиными? Только амбициозность.

Р.С.: К сожалению, вся наша история подтверждает это. И завоевание Казанского ханства произошло из-за разобщенности местной аристократии.

А.С: Не следует списывать со счетов внешнее влияние: подкупы и свары, устраиваемые внешними силами, которые в результате и захватили все. Да, Казанское ханство было захвачено из-за своей слабости, но эта слабость была обусловлена, в том числе, и внешним подрывом. Стравливали людей, подкупали одних против других.

Р.С: А что же происходит сейчас? То же самое. И сегодня стравливают и подкупают. Различными грантами, программами. Вам так не кажется?

А.С: Обратите внимание, что было в умме российских мусульман до создания небезызвестного «Фонда поддержки исламской культуры науки и образования», и что происходит сейчас. До создания Фонда шло динамичное, поступательное развитие, ведущее к единству мусульман после раздрая 90-х. В 2008-2009 годах мы стояли в полушаге от единства. Но к этому времени созданный фонд уже набрал необходимый потенциал, т.е. постепенно-постепенно подсадил мусульманские организации на иглу дешевой помощи. И в 2010 году мы увидели апогей деятельности фонда – массовая регистрация муфтиятиков во главе с муфтийками, которые окончательно девальвировали это высокое звание, которые хотят напрямую получать гранты из пресловутого фонда. Иначе, чего же еще они отделяются от своих объединений?

Р.С: Как я понимаю, раньше на развитие исламского образования в России щедро давали деньги зарубежные мусульманские спонсоры. Потом эти каналы стали перекрываться, государство стремилось взять их под свой контроль. В какой-то мере ему это удалось, не так ли? Какие-то потоки удалось переключить на полу-правительственные организации, которые теперь распоряжаются этими средствами на свой лад. Теперь, что, напрямую из-за рубежа запрещено финансировать? У тех, кто напрямую кормились у иностранцев, кислород теперь полностью перекрыт?

А.С.: Нет, не перекрыт. Можно и напрямую финансировать. Но после случаев злоупотребления местными религиозными деятелями и использования средств не по назначению, многие зарубежные грантодатели предпочитают работать с государством, которое берет на себя функции распределения и контроля по расходованию средств.

Р.С: А что, еще есть такие зарубежные спонсоры, которые все еще готовы выделять средства?

А.С: Да. Куда же, вы думаете, постоянно ездил Гришин А.А.? В Кувейт, Бахрейн. Организация «Васатыя» открыта в России с этой же целью.

Р.С: А что, Саудовская Аравия готова выделять деньги, даже если здесь не будут продвигать их идеологию? Или им важно, чтобы в целом развивался ислам.

А.С: Проблема в том, что какую бы модель так называемого традиционного ислама не развивать, в итоге мы получим малопригодную для современной жизни и не принимающую общечеловеческие ценности систему, а именно в этом и заинтересованы апологеты салафизма и их заокеанские хозяева. Ведь никто из современных мусульманских «лидеров» не предлагает развивать идеи абу Али ибн Сины и ибн Рушда, Ризы Фахретдина и Мусы Бигиева, к сожалению.

Р.С: Недавно в СМИ была информация об объединении татарстанских мусульманских предпринимателей. В конце XIX, начале XX века именно татарские предприниматели были инициаторами развития и реформирования мусульманского образования. Можем ли мы ожидать от современных мусульманских предпринимателей этого? Или скорее, это громко сказано - предприниматели: кто-то газетку издает, кто-то булочки печет. Скорее, они сами ждут, что их кто-то проинвестирует на развитие их бизнеса. Поднимать исламское образование, скорее всего, не в их силах пока. Как вы думаете?

А.С. Поднимать исламское образование – это дело самих мусульман, развивать его должны те, кому нужно это образование.

Р.С: Как же им это сделать? Расскажите поконкретнее о самом механизме самоорганизации мусульман, основных принципах. Ну, давайте представим. Собралась определенная группа, и они сказали сами себе: «Доколе это будет продолжаться? Пора!». Что им в первую очередь нужно делать?

А.С.: Определить уровень ответственности каждого. Основная проблема современных мусульман – безответственность. Никто не хочет ни за что отвечать, брать на себя ответственность.

Р.С: И каждый чего-то ждет – или от муфтия, или от государства…

А.С: Или от иностранных государств, от спонсора и так далее… От самого богатого человека в нашем районе… от самого богатого человека в нашем селе… Но ведь для такого богача главным является не то, как будет жить и развиваться мечеть, а сам факт существования такой мечети в его честь и, конечно, лучше в условиях наименьшей конкуренции. Кстати, у Хабутдинова А., в недавно опубликованном на одном мусульманском сайте материале было очень хорошо сказано об этом.

Это, действительно, было утопией – делать ставку на укрепление татарского сельского ислама. За эти годы мы практически не развивали татарский городской ислам. В село оттянуты деньги, которые не пошли на развитие городских общин. Все эти сельские мечети, построенные в честь умерших родителей, или доживающих свой век пап и мам – все это, на мой взгляд, грандиозная черная дыра.

Р.С.: Подождите, подождите. Здесь я категорически не согласна с Вами. Вот, например, определенный человек взял и построил мечеть. Он имя увековечил. Если бы он грохнул деньги на какой-то исламский университет, то где же тут имя его. А в данном случае – конкретная деревня, конкретная мечеть. Все знают, что это он – современный бай XXI века сделал это.

А.С.: Но эту же мечеть ему не в деревне нужно было построить, а в городе, пусть даже небольшую. Мы давно уже городская цивилизация.

Р.С.: Нет, корни все равно там, в деревне. Мы все там застряли. Даже в нашей семье, в том числе моя мама, в первую очередь, готова не на какую-то городскую мечеть деньги жертвовать, а на мечеть в родном селе. И ковры везли, и деньги давали. Попробуйте им сказать, что лучше в городскую мечеть все это передать. Нет! Именно важно, что «Туган авылда!». Это говорится с дрожью в голосе. Им это очень важно. У многих есть такая потайная мысль, что в старости они вернутся в деревню.

А.С: Строительство мечетей в деревне – это строительство в честь мертвых и старых. А строительство мечетей в городе – это строительство для молодых и для будущих поколений.

Р.С: Но в городе же есть мечети.

А.С: Но их же не хватает.

Р.С.: Тем не менее, они есть. А в деревне – как минимум, на одно село должна быть одна мечеть.

А.С.: Да деревень уж скоро может не быть. Все на селе сокрушаются, что деревня умирает.

Р.С.: Смотря какая деревня... Даже я – будучи городским человеком, не могу с Вами согласиться. Деревня – это такое место, которое должно быть у каждого человека, место, куда всегда можно вернуться.

А.С: Выходцы из деревень, оторвавшись от своей деревенской мононациональной и монорелигиозной среды, остаются беззащитными перед вызовами многонационального и многорелигиозного городского общества. А если ещё и ничего не делают для поддержания стержня своей идентичности, т.е. религии, в том городе, в котором они живут, то неминуемо обрекают своих потомков пополнять собой другие религии и национальности. Вот и получается, что ни они, ни их дети не имеют мусульманских городских корней.

Р.С.: А разве у городских есть корни? Не факт, что у городских выше самосознание.

А.С: Потому что их родители не позаботились о том, чтобы здесь, в городе сложилась исламская инфраструктура. Не в деревню надо было своего ребенка возить по выходным, а водить на воскресные занятия в ту мечеть, которую ты построил рядом с домом и за которую несёшь материальную ответственность.

Р.С: Очень сложно это воспринять. Это для Вас так очевидно. Но эту тему надо еще развивать. Может где-то менять стандартное мышление, где-то корректировать...

А.С. Мне очень понравилось, как это сформулировал Хабутдинов А. в своей статье.

Р.С: Ну правильно, он родился и вырос в городе.

А.С.: Да, он очень точно отметил, что вкладывая в деревню, мы не сможем развить эту деревенскую культуру. Получается, что мы сделали? В село оттянули средства от городской культуры. Мало того, что у нас большая часть этих средств разворована. Так мы еще эти остатки вложили в никчемный проект. Это ведь не только проблема Татарстана. Это проблема и других областей России. Мечети в селах стоят пустые. Выпускники мусульманских ВУЗов туда не едут, так как нет возможности обеспечить им даже минимального достатка. Они удавкой висят на шее мусульман, на шее духовных управлений. Они даже пустые отчеты о своей бездеятельности не могут нормально сдавать.

Р.С.: Зато есть статистика. Есть из кого созвать съезд, есть, кто проголосует. Но, давайте, вернемся к нашему вопросу. Допустим, группа мусульман собралась, решили определиться с ответственностью.

А.С: Во–первых, нужен из этой группы человек, который возьмет на себя ответственность и возьмется преподавать.

Р.С.: Да и так при всех мечетях есть курсы. И люди давно уже на них ходят. При медресе есть курсы.

А.С.: А что там преподают? Там воспитывают члена общины?

Р.С: А что, на Ваш взгляд, воспитывают?

А.С.: Там воспитывают отвращение к современному миру, ко всему не исламскому.

Р.С: Ну почему же, они в большинстве случаях, проучившись в одном месте, идут в другое. После курсов – в «Мухаммадию», после «Мухаммадии» - в РИУ. Я время от времени провожу опросы с этими людьми. На вопрос «Чего вы ждете от обучения здесь?», они отвечают: «Больше знаний». Получение знаний для них – это как гибадат (поклонение Всевышнему, осуществление своих обязанностей перед ним). Они готовы учиться и учиться, даже если качество предоставляемых знаний, зачастую, их не удовлетворяет. Они это делают ради Аллаха. При этом желающих учиться становится больше с каждым годом. И контингент разный: есть бабушки, люди с высшим образованием, специалисты, чиновники, даже есть с ученой степенью.

А.С.: Это значит, что они недополучают знания, у них остается голод, а скорее внутренняя неудовлетворённость, непонимание. Не все идут дальше. Кто-то разочаровывается, откалывается. И количество разочаровывающихся все увеличивается и увеличивается. Разочарование нарастает, когда они и там не получили, то, чего искали, и здесь не получили.

Р.С.: Более того, многие из них где-то у себя преподают. Они идут сюда, чтобы усовершенствовать свои знания, а потом ретранслируют эти недополученные знания на местах. Получается какое-то бесконечное воспроизводство. При этом не все разочаровываются, они, наоборот, по-своему социализируются, самоутверждаются. То, что они учатся в РИУ, придает им своего рода статус. Я знаю таких, которые уже по второму, третьему разу учатся. Есть и такие, которые закончили РИУ на очном отделении и теперь вновь поступили на заочное. Закончив один факультет, поступают на другой, идут в магистратуру, которая там открылась. Так что, если не дополучат знаний, еще раз пойдут. Это как гибадат – выполнение религиозных обязанностей. Это можно сравнить с тем, как верующий читает намаз пятикратно в день, вне зависимости от того удалось ли ему при каждом намазе почувствовать благодать. Как я уже говорила, они идут учиться ради Аллаха.

А.С.: Да, это схоластика. Это то, что было в татарской умме вплоть до конца XX века, против чего и выступали наши великие просветители. Дело в том, что это количество людей с недополученными знаниями увеличивается и может достичь критической массы и взорваться. Спросите - почему? Потому что знания не дополучены, но заложено зерно неудовлетворенности, досады и ненависти ко всему немусульманскому.

Р.С: Я бы так не сказала. Я наблюдаю за ситуацией, разговариваю с людьми и я вижу, что в них столько терпения, какое-то программирование на такую добродетель, как сабр, культивирование смиренности.

А.С: Вы говорите, что они со смиренностью готовы воспринимать некачественные знания. А попробуйте этим смиренным людям просто, элементарно сказать, что все люди вне зависимости от вероисповедания своими благими делами заслужат рай. И вы увидите, всю их смиренность и толерантность. На самом деле увеличивается количество недоученных людей. И увеличивается оно с одним зарядом – что мусульмане лучше всех, а все остальные заслуживают уничтожения. И их количество все больше и больше. Сюда еще может добавиться экономически необустроенные волны из Средней Азии, молодежь, которая умеет только кричать «Аллаху акбар!», «Аллаху акбар!».

Р.С.: Мне часто приходится слышать такой аргумент от верующих, от студентов религиозных учебных заведений: «Как же можно, не имея знаний уровня авторитетов прошлого, позволять себе рассуждать на темы религии, позволять себе лезть туда?». Какими же знаниями нужно обладать, чтобы позволять себе рассуждать?

А.С: Ну начнём с того, что рассуждать нужно всегда, а вот чтобы не стать жертвой тех, кто хочет с помощью религии манипулировать людьми, то необходимо и достаточно обладать исчерпывающими знаниями в следующих направлениях: первое – Коран, его тафсир и таавил. Второе – сира, и это не только сира набавия, то есть история Пророка, но и то, что происходило до и после него, то есть мировая история. Третье – шариат, знание исламских законов. Четвертое – вероубеждение, Акида. Пятое – исламская философия. Шестое – арабский язык: грамматика и синтаксис.

При этом следует обратить особое внимание на важность преподавания в воскресной школе арабского языка как языка Коранического откровения. Этот предмет, как показывает практика, служит мостиком, передаточным звеном от этапа слепого выполнения религиозных предписаний к этапу самостоятельного размышления над текстом Корана, то есть индивидуального разговора человека с Богом. К сожалению, в последнее время появилась тенденция внести изменения в сложившуюся систему религиозного образования и в Москве, и в Московской области, что может привести к ее разрушению. Это выражено в желании выбить арабский язык Корана из преподавания, а именно обучение чтению и пониманию Корана на арабском языке.

Р.С.: Чем это обосновывается?

А.С: Кое-кто считает, что арабский язык нужно оставить факультативно и только за отдельную плату. Объясняется это тем, что мы, якобы, все равно не сможем людей научить арабскому языку на хорошем уровне.

Р.С.: Тем не менее, к этому нужно стремиться. Почему же они этого не хотят?

А.С: Чтобы мусульмане оставались зависимыми от тех, кто может читать и понимать Коран. Чтобы не всем это было доступно. Чтобы сохранялась система кастовости – разделение на «гам» и «хас». А чтобы знать свою религию и правильно выполнять ее предписания, каждый мусульманин должен знать смысл Корана, знать, что сказано по тому или другому поводу в Первоисточнике. Не обязательно это все носить в голове, иначе не надо было бы вообще писать книги. Необходимо знать, где это взять, обладать этим навыком. Тоже самое по сире, по фикху и другим составляющим исламского знания. Краеугольным камнем здесь является люгат арабия (арабский язык) – нахв (грамматика) и сарф (синтаксис). И если этот краеугольный камень выбивается – знаний нет.

Исходя из нашего опыта, следует отметить, что учащиеся мактаба (воскресной школы) являются самыми сознательными членами и прихожанами общины. И самым важным направлением деятельности общины является образование и просвещение верующих, то есть развитие воскресной школы. И если богослужения призваны поддерживать дух верующих, то образование обеспечивает общине потенциал развития.

Вспомним, что Ш. Марджани был пионером своего времени, и медресе его типа было одно. Но посмотрите, что случилось в начале XX века? Одно за другим стали создаваться джадидистские медресе. И мусульмане достигли единства.

Так что концепция общины, заложенная еще Пророком Мухаммадом, актуальна и в наше время: единство целей, благочестие, социальная ответственность и взаимовыручка, абсолютная преданность Богу, способность жертвовать собой ради общего блага – вот те ценности, которые помогли первым мусульманам выстоять в период становления Ислама.

Ислам – это средство, используя которое люди смогут достичь глобальной цели Творца – построения эталонного человеческого общежития. Благочестие и справедливость – это качества, без обладания которыми, невозможно достичь вышеуказанной цели. Религиозная община – это место воспитания в человеке благочестия и справедливости, это, говоря современным языком, – духовный кластер, в котором происходит становление личности мусульманина.

записалаСафиуллина Резеда Рифовна

старший научный сотрудник Института истории АН РТ, кандидат филологических наук

Председатель Совета муфтиев России и Духовного управления мусульман Российской Федерации Муфтий Шейх Равиль Гайнутдин своим указом лишил духовного сана и отстранил от должностей имама-мухтасиба Московской области, имама-хатыба Местной религиозной организации мусульман Сергиево-Посадского района Арслана Садриева.

“За покушение на истинные ценности Ислама и искажение их, за своевольное неграмотное толкование фикха (мусульманского права), за искажение учения религиозно-правовых школ-мазхабов, созданных великими имамами на основе Корана и Сунны, за попытку создания раскола между мусульманами, за распространение очевидной ереси”, - говорится в документе.

11 июня 2017 года на страницах одного интернет-издания вышло интервью с Арсланом Садриевым, где он своевольно и крайне неграмотно интерпретирует учение Ислама, озвучивает собственные мнения, касающиеся основополагающих столпов мусульманской религиозной практики, при этом очевидным образом противореча Корану и Сунне.
https://www.muslim.ru/articles/280/18572/

Первый вопрос: что это за "духовный сан" у мусульман? С тем же успехом можно назвать духовным саном степень доктора наук.

Второй вопрос: лишить можно только того, что ты сам ранее даровал. У мусульман есть ритуал посвящения в "духовный сан"?

Третий вопрос - что это за мгновенное иденолично-папистское рение? Статья - 11 июня, анафема - 13го?

Четвертый - за что? В "указе" никакой содержательности, а просто голый каприз и приговор.

Имам-мухтасиб ДУМ Московской области и имам-хатыб Соборной мечети в Сергиевом Посаде Арслан хазрат Садриев хорошо известен в мусульманских кругах России. Сегодня богослов и кандидат исторических наук работает над книгой, в которой предлагает поменять традиционные подходы к реализации предписаний ислама. Однако религиозный деятель не считает себя реформатором. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, что лишь предлагает следовать тому, чему учил верующих сам пророк Мухаммад.

Арслан хазрат, сейчас вы работаете над книгой по фикху, мусульманскому праву. Что это за книга, о чем она?

Это проект сравнительного фикха. Мы рассматриваем не только четыре суннитских мазхаба, а также шиитский, но и современные практики мусульман. Однако предметом исследования становятся не мнения богословов как таковые, а то, на чем они основывались, когда выносили то или иное решение. Более того, мы пытаемся осмыслить, насколько нормы традиционного фикха актуальны для наших дней. Ведь эти нормы сформировались в определенных условиях, в определенное время, в определенном обществе и на определенной территории.

Книг по исламскому праву очень много. В чем будет особенность именно этой книги?

Книги, которые мы знаем по исламскому праву, в первую очередь ставят задачу донести до мусульман мнение богословов прошлых лет. То, что предстоит сделать, - попробовать решить имеющиеся вопросы и проблемы исламского права здесь и сейчас, конечно же, с учетом мнения предыдущей богословской традиции. Однако не найти решение в прошлом, а выработать решение, пригодное для нашего времени, хотя и с учетом того, как это делалось раньше.

Современное решение может отличаться от прошлого?

Да, ведь условия жизни в различных эпохах и местностях сильно отличаются друг от друга.

В чем традиционные нормы того же классического ханафитского мазхаба не подходят к нам сегодня? Что можно там изменить?

Например, отношение мусульман к вопросу так называемого закята-садака. Как представляется, вопрос весьма запутанный. Так, для закята в разных мазхабах постулируется - и это переходит из книги в книгу - определение размера нисаба (в традиционном понимании, имущественного ценза - прим. ред.) через золото и серебро. Уже одно только это показывает, насколько традиционные подходы не соответствуют нашей действительности.

А в чем тут несоответствие?

Когда мы говорим, что нисаб составляет 560 - 600 граммов серебра или 80 - 84 грамма золота, то любой человек, знакомый с ценой на золото и серебро, легко укажет нам на несоответствие друг другу этих двух единиц. Мы должны посмотреть и понять: а что это было тогда, когда ученые ислама выносили решение и почему привязывались к этим цифрам.

И почему же?

Все очень просто. Это несоответствие вытекает из обменного курса серебряных монет на золотые во времена Пророка и его ближайших сподвижников. Проще говоря, это стоимость 20 динаров, вес каждого из которых был около 4 граммов, и 200 дирхемов, вес каждого из которых был около 3 граммов. Обменный курс мединского рынка, где и динары, и дирхемы были завозной валютой, был 1 к 10, то есть 1 динар стоил 10 дирхемов.

То есть инфляция, набежавшая за столетия, по-разному отразилась сегодня на стоимости золота и серебра, и от этого такая большая разница в цене, которая сегодня не замечается в традиционном фикхе?

Дело не в инфляции, а в том, что золото осталось в той цене, в которой и было. Серебро же благодаря тому, что мусульмане вышли на более широкий рынок и экономический простор, свою стоимость потеряло. Цена серебра на мединском и мекканском рынках была просто завышена на тот момент. И почему я это утверждаю? Например, иногда нисаб исчисляют животными: верблюдами, коровами или баранами. Я готов утверждать, что цена животных примерно коррелируется с ценой золота, но не серебра.

А сейчас на что надо равняться? Сейчас из какого нисаба надо исходить?

Здесь мы должны самое главное понять, что такое нисаб. Чем он был, как это соотносится с понятием того же закята? У нас, на мой взгляд, серьезные проблемы с пониманием этих вещей.

Но разве это не ценз, который делает закят для человека обязательным? Общее мнение ведь такое: если ты покрываешь свои основные потребности и у тебя есть излишек, превышающий этот ценз, то ты обязан платить закят.

Вот тут мы как раз подошли к самому главному вопросу: на что мы ориентируемся, когда складываем свое мнение? Если мы ориентируемся непосредственно на Коран, то в Коране ни о каком нисабе не говорится ни по отношению к закяту, ни по отношению к садаке. Или же мы ориентируемся на практику, существовавшую в системе налогообложения мусульманского государства, которое при Пророке Мухаммаде (САС) лишь начало формироваться, затем укрепилось при праведных халифах и достигло своего расцвета при Аббасидах? Тогда окажется, что то, что мы сегодня называем нисабом и закятом, на самом деле отражает налоговую систему вот этого государства, а не замысел Корана.

Разве не хадисы Пророка регулируют это?

Именно хадисы. И это тоже очень интересный, тонкий вопрос. Хадисов Пророка, регулирующих понятие нисаба, мы практически не имеем. Есть хадисы от Абу Бакра, которые говорят, как и что нужно собирать (Сборник Бухари, глава о Закяте). Кстати, в этих хадисах используется слово «садака», а не «закят». И в Коране также многие аяты, традиционно понимаемые как повествующие о закяте, на самом деле говорят о садаке.

Арслан хазрат Садриев работает над книгой, в которой предлагает поменять традиционные подходы к реализации предписаний ислама Арслан хазрат Садриев работает над книгой, в которой предлагает поменять традиционные подходы к реализации предписаний ислама

А как вы проводите между ними грань? По-вашему, что такое садака и что такое закят?

Закят - это добровольная, ничем не нормированная выплата. А садака, о которой говорится в хадисах и Коране, - это государственный налог. Вот это я утверждаю и собираюсь показать. При таком понимании, нисаб - классическая налоговая льгота, которая сейчас, например, с успехом практикуется в западных странах, где человек, не обладающий определённым достатком, не платит налогов вообще. То есть до достижения этой суммы заработка ты вообще не обязан платить налоги. Такова была система налогооблажения зарождавшегося исламского государства. Дальше она начала развиваться. Начали вводиться какие-то дополнительные налоги с различными процентными ставками. Мы также можем вспомнить о том, что новообращенные мусульмане долгое время претерпевали определенные ущемления в налоговых отчислениях из-за того, что с них не снималась джизья (подушная подать с иноверцев - прим. ред.) и им не вменялась садака. А попытка исправить эту ситуацию, предпринятая халифом Умаром ибн Абд-аль-Азизом, была достаточно локальна по времени.

А традиционный размер закята в 2,5 процента тоже надо пересмотреть?

Речь идет не о размере, а о принципе отношения к тому, что это такое. Что и куда должны отдавать мусульмане? Кого воспитывает эта система? Она должна воспитывать добропорядочных граждан, которые платят налоги, положенные им, при этом пользуются всеми государственными льготами, положенными им, налоговыми вычетами. Плюс они несут необходимые личные траты, которые можно обозначить как нафака. Именно поэтому в традиционном фикхе за границы закята вынесено содержание семьи, содержание мечетей, их строительство. А почему оно вынесено? Потому что это то, чем ты пользуешься. Ты должен содержать своих родителей, потому что ты когда-то воспользовался их помощью. Ты должен содержать своих детей, потому что когда-то ты воспользуешься их помощью. И там нет установленных процентов. Как ты можешь содержать ребенка по установленным процентам? Как ты ему скажешь: «Сегодня не ешь, потерпи»? Ты должен покупать ему ту еду, которая ему необходима здесь и сейчас, ту одежду, которая ему необходима здесь и сейчас. Так же и со строительством и содержанием наших культовых зданий: мечетей, медресе. Сколько ты должен отдавать на их содержание? Не сколько ты можешь, а сколько необходимо. Сумму, которую нам необходимо заплатить за содержание этого здания и его работников, делим на количество человек пользующихся этим зданием, получаем сумму которую необходимо заплатить каждому из тех кто этим пользуется. Это и есть необходимые траты или нафака.

А закят?

Закят - это то, что делает тебя лучше, чище, придает элемент совершенства, являясь абсолютной благотворительностью, о которой великолепно, на мой взгляд, говорится в суре «аль-Лайль» (92:18,19,20), где сказано о том, что закят - это то, что ты отдаешь, не ожидая ничего взамен. И каким должен быть процент щедрости? Как мы знаем, такой закят Абу Бакра - все его имущество, закят Умара составил половину его имущества. А закят самого Мухаммада сколько? Все! Ведь в этом деле Абу Бакр, естественно, равнялся на пророка Мухаммада. Почему же тогда эту Сунну мы не торопимся практиковать?

Не принимая во внимание всех этих тонкостей, мы всегда будем иметь дело с путаницей. Ведь мы сталкиваемся с представлениями, возникшими в момент строительства государства, смешавшимися с представлениями, существовавшими в момент его расцвета, а затем распада этого государства. И сейчас каким-то образом пытаемся все это применить. Но мы должны расставить все по полочкам. Есть налоговые обременения. И мы как добропорядочные мусульмане должны их нести. Есть наши обязательства по содержанию того или иного объекта или содержанию наших семей. И мы как добропорядочные мусульмане, и Бог нам это предписывает, должны это выполнять. И наконец, есть благотворительность. И опять же мы как добропорядочные мусульмане должны это выполнять. В каких объемах налоги? Сколько назначено, столько ты и платишь. Содержание? Сколько необходимо, столько ты и платишь. Благотворительность? Здесь вообще не может быть никаких процентов.

То есть нафака - это сколько нужно для твоей семьи, садака - сколько назначат на удовлетворение общественных потребностей, а закят - сколько подскажет сердце?

Именно так. Но в том то и проблема, что отсутствует структурированный подход к этим понятиям, из-за чего, к слову, тормозится и развитие исламской инфраструктуры в РФ. Ведь сегодня мусульмане не чувствуют ответственности за развитие исламской инфраструктуры и за ее содержание в последствии. Эта проблема отражается также и в представлении о мусульманах как о добропорядочных гражданах своей страны.

Потому что они не считают налоги своей обязанностью?

Да, потому что не считают налоги своей обязанностью, вмененной им Богом. А что такое 60-й аят из 9 суры? Это как раз пример того, как должны распределяться налоги. И что самое примечательное, в традиционном фикхе данный аят называется «аятом о закяте», а он начинается со слов «Воистину, садака предписана...» И там перечисляются основные категории, в пользу которых должны собираться налоги, в том числе указываются и фискальные органы, сборщики этих налогов, т. е. те, кто их собирает и перераспределяет. Они осуществляют труд, они должны получать свое вознаграждение. Все это лишний раз подчеркивает, что под садака в Коране и Сунне имеется в виду государственный налог, а не милостыня, как это стало принято считать позже.

Во времена Пророка был закят? Ведь существующие утверждения о том, что он появился либо во втором, либо в девятом году хиджры - сугубо гипотетические.

А что мы подразумеваем под понятием «закят» во времена Пророка? Была садака. Конечно! Пророк отправлял своих сподвижников в некоторые области быть его представителями и осуществлять сбор садаки. А кого в последствии назвали муртадами (отступниками - прим. ред.)?

Кто отказался платить садака?

Да, конечно! На призыв отказаться от уплаты садака и упразднения института ее сборщиков, последовавший после смерти пророка Мухаммада, со многих сторон, Абу Бакр заявил, что не может быть ислама без садака. (Табари I, 1870,1873).

То есть слово «садака» использовали?

Именно. Причем и пророк Мухаммад, и Абу Бакр, который назвал их муртадами, подразумевали под ним государственную систему налогообложения.

Это, наверное, только один аспект в вопросах материальных обязательств мусульман, которыми вы занимаетесь?

Да. Только один. И таких аспектов много. Хочу заметить, что он не умозрительный, не относящийся к вещам, которые нас не касаются, а очень актуальный. Правильное понимание этих вопросов рождает определенную ответственность, делает нас добропорядочными гражданами и дает нам поле для выражения своей религиозности. Ты платишь государственные налоги, содержишь своих близких и то, чем ты пользуешься и, наконец,жертвуешь свое имущество, не ожидая взамен ничего! Поэтому ты свою религиозность можешь выразить тем, насколько ты открыт к щедрости. Первые два пункта ты выполнил, и ты уже не плохой, а весьма добропорядочный верующий. А есть еще и третий пункт, который добавляет тебе совершенства. И здесь все уже зависит от тебя.

Многие считают, что деньги и духовность - понятия несовместимые.

Я бы с этим сразу не согласился, особенно глядя на первые 5 аятов суры «аль-Бакара», в которых идет характеристика тех, кто является богобоязненными, хотя я предпочитаю термин «осмотрительными», «осторожными». Кто эти люди? «Они те, кто верит в незримое (то, чего никогда не видели), совершают молитву», и, наконец, как итог, как показатель того, что ты верующий, «тратятся из того, чем Мы их наделили». А сура «аль-Баййина» (98:5) - это еще один замечательный пример. И здесь те же самые элементы: искренняя вера, выполнение молитвы и закят, то есть нечто, что способствует очищению как тебя, так и твоего имущества.

Многие же мусульмане считают, что первое, за что человек будет спрошен в Судный день, - это намаз. Помимо закята другие вопросы фикха мы также должны привести в соответствие с текущей ситуацией? Или пересмотр касается только финансовых вопросов?

Я бы не сказал, что речь идет только о финансовых вопросах. Уверен, что мы должны рассмотреть систему в целом, в том числе и наше отношение к молитве.

Там же все известно.

Казалось бы, все известно и веками все это уже отработано и к этому уже ничего не прибавить. Однако за века бытования ислама намаз из средства превратился в цель. Это превращение как раз произошло из-за излишней формализации молитвы. Случился перекос в сторону ее формализации и акцентировании внимания лишь на внешней ее стороне, привязанной к жестким временным категориям и всякого рода ритуальным элементам. Данная привязка превратила молитву из элемента приближения к правильности в собственно правильность. Мы начали думать о молитве как о конечной точке правильности. Суметь прочитать молитву вовремя, суметь выполнить все ее элементы с максимальной точностью... Все это стало рассматриваться мусульманами как некая безусловная добродетель. Тогда как молитва сама по себе не является безусловной добродетелью, но лишь путем к добродетели.

Поэтому мне очень нравится сура «аль-Маун» (107:4,5,6,7), где Всевышний, можно сказать, проклинает молящихся, которые совершают свои молитвы напоказ и которые отказывают нуждающимся в самом малом - пристанище. А как рассматривают традиционные тафсиры вот это «пусть будут прокляты молящиеся», «которые пренебрегают...»? Они ее рассматривают как «не вовремя совершают молитву». А ведь там четко говорится: «Они совершают ее напоказ». Те, о ком в аяте идет речь, как раз, может быть, и вовремя ее совершают, возможно, даже в мечети все пять молитв творят и даже очень правильно все движения делают - ножка к ножке. Но эта молитва не приводит их к результату - к помощи другому человеку. С чего начинается эта сура? С порицания тех, кто отвергает Судный день, не верит в него и на основе этого не хочет помогать неимущим и сиротам, но при этом молится. То есть выражением веры человека в Судный день должна быть не молитва, а то, как он протягивает руку помощи близким. Это принципиальный момент, который предельно четко просматривается, если не вырывать аяты из контекста.

А если говорить не о таких общих вещах, а о более конкретных аспектах молитвы, в ритуальном смысле, что, на ваш взгляд, надо поменять?

Надо думать в отношении того, как наша ритуальная практика должна коррелироваться с нашей повседневной жизнью. Для этого мы сперва должны разобраться, как она коррелировалась с повседневной жизнью времен Мухаммада, и уже на основе этого понять, как она может коррелироваться с нашей жизнью сейчас.

Традиционно мы все видим в пятикратной молитве привязку к движению Солнца по небу. Но есть же еще одна привязка, а именно к жизни общества. Просто жизнь на тот момент была сильно привязана к Солнцу. Во многом она и сейчас остается, в экваториальной зоне, привязанной к Солнцу. С древнейших времен арабы были вынуждены вставать засветло и рано начинать свой рабочий день, а также были вынуждены заканчивать работу к обеду, так как в этот момент Солнце находится в зените и наступает максимальная жара. И в эту максимальную жару ничего, кроме сна, себе позволить невозможно. То есть люди уходили на дневной сон, который как раз и порождал дневные молитвы, совершаемые перед сном и после сна. Мы можем это увидеть и сегодня, когда днем при 50 - 60-градусной жаре города в Аравии вымирают.

Привязка молитвы к нашей современной жизни что это означает де-факто?

Де-факто это означает, что, если мы привяжем молитву к нашей жизни, мы раз и навсегда снимем проблему, например: невозможности для многих из нас, зимой, совершить утреннюю молитву дома. В северных областях России зимой работающий человек уходит из дома в 7 часов утра, а время молитвы наступает в 8. Другая проблема - лето, когда нужно из-за раннего рассвета вставать на молитву в два-три часа ночи и даже раньше, а потом еще раз проснуться в 6 - 7 часов утра на работу. И наконец, и у нас в стране и в других регионах мира есть города и населенные пункты, где солнце определенное время в году либо не восходит над горизонтом, либо не садится. И если мы будем упорно привязывать свою молитвенную практику лишь к движению солнца, мы столкнемся со множеством проблем, разрешить которые без ущемления себя в плане сохранения работоспособности, да и просто выбора рода занятий будет достаточно сложно при современном темпе жизни и наших условиях. Это резко понижает конкурентоспособность человека. То есть мусульмане, старающиеся выполнять, как им кажется, все предписания Бога, становятся заведомо неконкурентоспособными на рынке труда. И это не секрет. Многие работодатели не хотят брать на работу практикующих мусульман именно потому, что имеется проблема с частыми перерывами для совершения молитв, с ухудшением здоровья из-за того, что они летом вынуждены не спать по ночам и т. п.

Есть же хорошая традиция привязки молитвы к жизненным циклам. Мы должны понять, что в Сунне Пророка есть этот элемент привязки к жизни. В этом смысле очень хорошо сказано во многих аятах Корана: «... подчинили вам солнце и луну» (14:33), «...не поклоняйтесь ни солнцу, ни луне... (41:37)». Наш жизненный ритм подчиняется не солнцу или луне, а определенным потребностям: потребности спать, потребности зарабатывать, потребности отдыхать. С учетом смены этих потребностей мы и должны совершать молитву. Утром, во сколько ты проснулся, во сколько начинается твой день, во столько ты и можешь совершаешь утреннюю молитву. Днем, если ты отправляешься на дневной сон, ты совершаешь вторую молитву. Ты просыпаешься после дневного сна и совершаешь третью молитву. Вечером, когда ты возвращаешься домой, но еще не собираешься спать, ты совершаешь четвертую молитву. И, наконец, ночью, когда ты отходишь ко сну, ты совершаешь последнюю молитву. Могут спросить, есть ли каноническое обоснование этому? Да, есть. Разве мы не знаем утверждения традиционного фикха о том, что молитва, прочитанная тобой утром сразу после того, как ты проснулся, не отвлекаясь, считается вовремя прочитанной? Например Ибн Таймия сказал:

«Спящий и забывший о молитве, не являются теми, кто пропустил ее. И то, что они совершают молитву, когда вспоминают или просыпаются, не считается возмещением, ибо это и является временем для той молитвы, которую проспали или забыли (см. «Маджму’уль-фатауа» 23/335)». Разве мы не знаем, что, согласно традиционному фикху, ночную молитву лучше совершать ближе ко сну? При этом существует конкретизация относительно того, выполняется эта молитва индивидуально или совместно. То есть если совместно, то лучше сразу, как только наступит астрономическое время ее совершения, а если индивидуально, то лучше эту молитву отложить на более позднее время. (Сборники Муслим 219, Ат-Тирмизи 167, ибн Маджа 691). А разве мы не помним аят (24:59) о том, что когда кто-то даже из домочадцев утром, днем или вечером входит в дома мусульман, ему нужно спросить у них позволения, потому что они в это время находятся без одежды из-за того что спят? И, наконец, в Коране четко сказано, что день - это то время когда человек работает и передвигается, а ночь - для молитв и отдыха (16:12; 40:61). Думаю, что уместно вспомнить о многовековой полемике, которая велась в Волго-Уральском регионе со времен Булгарского царства, среди ученых ислама, относительно совершения ночной молитвы. То есть если подходить к ней с формальной точки зрения, опираясь на движение солнца, то время ночной молитвы и вовсе не наступает. На это указано в произведениях возводимых к ибн Фадлану, а также в работах Утыз-Имяни и Шерифи и т. д.

Ну а если человек не спит днем?

В этом случае мы можем либо последовать традиции и твёрдо привязаться к движению солнца по небу, либо воспользоваться различными вариантами облегчений, среди которых есть вариант объединить дневные молитв по времени их совершения или отложить их совершение на вечер и т.п. При этом подчеркну важно чтобы человек выполняя предписания Бога, по мере своих возможностей, не чувствовал себя ущербным и не культивировал в себе чувство вины. Примечательно, что только в дневных молитвах суры читаются просебя в то время, как все остальные читаются вслух. А также примечательно, что за вычетом дневных молитв количество ракатов [молитвенных циклом - прим. ред.] увеличивается в течение дня: два раката мы совершаем в утренней молитве, три - в вечерней и четыре в ночной. Это все говорит о том, что существуют некие опорные, базовые молитвы, а есть те, которые регулируются ситуативно. К слову об этих опорных молитвах и говорится в айате 114 суры Худ.

То есть те, которые нужно совершать обязательно, а есть те, которые с чем-то связаны?

Все молитвы к чему-то привязаны. Еще раз повторюсь. Утренняя молитва привязана к пробуждению, обеденная привязана к дневному сну, предвечерняя - к пробуждению от дневного сна. Вечерняя молитва - к возвращению домой после трудового дня. Почему я это утверждаю? Потому что она совершалась на заходе солнца, когда наступала темнота. Люди заканчивали ту работу, которую не успевали доделать с утра, закрывали свои лавки, останавливали свой труд в поле и возвращались домой. Естественно, они не ложились спать, потому что они спали несколько часов назад. Они какое-то время проводили дома. Это была совершенно живая, комфортная ситуация. И если мы осмыслим это, то утверждение «Я не могу сейчас совершать молитву, потому что слишком занят» отпадет. Утверждение «Я не могу сейчас совершать молитву, потому что мне тяжело вставать по ночам» не останется. Так скажу: у шайтана не будет больше аргументов, чтобы человека отвлечь от молитвы, потому что она будет комфортно укладывается в его жизненный ритм. Так что же лучше: привязаться к некой местности и времени, но лишить большинство людей возможности совершать молитву, или попытаться это осмыслить? Не в плане реформы, ни в коем случае. А в плане применения тех же принципов, которые были и раньше. Я совершенно не сомневаюсь, что Пророк Мухаммад и его сподвижники совершали пятикратную молитву. Я совершенно с этим согласен. Я не собираюсь ставить это под сомнение, потому что хадисы, повествующие об этом, входят в категорию мутаватир (т.е. со множеством надежных изводов - прим. ред.), именно поэтому это положение имеется во всех мазхабах, даже у шиитов, которые на самом деле не три молитвы совершают, как полагают некоторые, а все пять, просто дважды они совмещают молитвы, хотя, на мой взгляд, и не совсем корректно. Однако мы должны понять, когда и почему совершались эти молитвы.

«Мне не нравится понятие «реформирование ислама». У ислама есть многовековые наслоения» «Мне не нравится понятие «реформирование ислама». У ислама есть многовековые наслоения»

Все это выглядит логично, рационально. Однако даже Абу Ханифа говорил, что в вопросах богослужения он не применяет разум. С закятом еще понятно: это какие-то социальные вещи. Но ибадат, богослужение... Насколько его вообще можно рационализировать? Многие считают, что религия - то, что нам дается свыше. Разве можно применять такой ревизионистский подход?

Я как раз исхожу не из того, чтобы что-то отменить, а из того, чтобы это максимально широко позволить использовать. То есть помочь людям стать практикующими данный ритуал через осмысление сути этого ритуала. Чтобы человек практиковал молитву в гармонии со своим жизненным ритмом. Тогда мы снимем проблему совершения молитвы в регионах, где солнце либо не садится, либо не восходит? Причем мы ее снимаем не по принципу «какой-то имам сказал», а по принципу «мы живем, как жил наш Пророк Мухаммад, окружая свою жизнь молитвой». Не в смысле на солнце ориентировался, а в том смысле, что он свою жизнь окружал молитвенной практикой ведь вот в этом ее цель. А наша цель - приобщить людей к молитве как к средству приближения к благочестию.

Еще раз повторюсь: сейчас молитва поставлена для людей как цель благочестия: в плане подготовки к ней, в плане совершения ее, в плане выучивания сур, как многим кажется, обязательных для того, чтобы эту молитву совершить. На самом деле молитва не цель, а средство. Например, какому-то человеку нужно повесить картину, для этого нужен молоток, чтобы забить гвоздь. А он начинает думать, каким должен быть молоток, какая должна быть ручка у молотка и т. д. и т. п. И в рассуждении о молотке картина может быть не повешена долгие годы. А надо просто взять молоток и забить гвоздь.

А что вы думаете о языке намаза, допустимо, ли его прочтение на родном языке?

Я думаю, то, что в молитве проговаривается, должно быть понимаемо. Здесь может быть несколько вариантов. Самый практичный и лучший, с точки зрения подавляющего большинства ученых ислама, выучить с пониманием то, что ты произносишь, на арабском языке. Арабский язык я рассматриваю как объединяющий фактор. Но если на каком-то этапе это для человека будет сложным, будет тормозить, останавливать его от того, чтобы прямо сегодня приступить к молитве, тогда пусть он обратится к Богу на том языке, который ему понятен. Однако в плане простоты и доступности предлагаю обратиться к нормам ханафитского мазхаба и вспомнить, что нужно произносить в молитве. Там сказано «кыраа», то есть цитирование Корана. Когда я сказал «Аллах» или «Бисмиллях», а это ведь на арабском языке, разве я не процитировал Коран? Да и в целом необходимо отметить, что, согласно ханафитскому мазхабу, в отличие от прочих религиозно-правовых толков, молитва представляется весьма простой в выполнении, так как в ее обязательную (фардовую) часть, то есть то, без чего молитва не может считаться действительной, вынесены всего 6 основных элементов. (см. «Фикх Муяссар», «Мухтасар ильмхал»)

А сам порядок намаза тоже нужно пересмотреть или этот ритуал важен с его поясными, земными поклонами и т. д.?

Если мы говорим о некой общности, единении, то мы всегда должны иметь в виду какой-то знаменатель, даже со временем молитв. У меня один жизненный ритм, у другого - другой. Если мы хотим собраться и помолиться вместе, то мы должны либо договориться о неких временных промежутках, либо взять некий общий знаменатель. И лучше всего брать его из традиции. Есть традиция, которая нам советует привязаться к солнцу. То есть если вы не договороспособны и начнете спорить, кто из вас главнее и чей жизненный ритм брать за знаменатель, то тогда, чтобы избежать спора, привяжитесь к солнцу. Пусть время молитвы в мечети будет по солнцу и пусть человек, желающий помолиться в мечети, приходит засветло на утренний намаз и в зенит на дневной намаз. Это когда речь идет о коллективной молитве в мечети. Но если человек совершает молитву дома, то он может совершать ее тогда, когда у него она объективно наступает.

То же самое и с остальными ритуальными действиями непосредственно составляющим молитвы, о которых вы спрашиваете. Есть определенный знаменатель. Откуда мы берем его? Лучше всего его взять, конечно, из Корана и достоверной Сунны, подкрепив это традицией религиозной школы - мазхаба. Другими словами, как мы будем молиться, когда соберемся вместе? Традиционно для данной местности, где сложилась приверженность к определенному мазхабу. Индивидуально человек может поминать Бога хоть сидя, хоть стоя, хоть лежа на боках, как об этом говорится в Коране: (3:191).

- А пост тоже может быть пересмотрен? Ведь нужно не есть, не пить в течение всего дня, причем на протяжении целого месяца. А особенно летом это не только тяжело, но порой и вредно.

Да, к сожалению, статистика заболеваний, посещения больниц после поста не за мусульман в этом плане, не за традиционное понимание поста. Соблюдая принцип ислама «облегчать, а не усложнять», который, к слову, мы встречаем и в аяте о посте (2:185), многие современные ученые предлагают нам поститься по времени Мекки. Однако и здесь тоже возможны различные осложнения, связанные со здоровьем человека, поэтому я предлагаю обратить внимание на то, что говорится в самом Коране, а именно, что если человек болен или в пути, то ему следует отложить свой пост на другое время. При этом нормы ислама предписывают так поступать даже в том случае, когда существует гипотетическая возможность нанести вред своему организму. Ведь пост рассматривается не как абсолютное благо, иначе не существовало бы различных наказаний в виде поста (4:92) и для поста не существовало бы определенных критериев, таких как: обязательный (фард) пост, желательный (сунна) пост, порицаемый (макрух) пост и, наконец, запретный (харам) пост. То есть такой, который приводит к ухудшению здоровья человека. Если же человек в состоянии выкупить свой пост, он может это сделать, накормив нуждающегося. Однако поститься все же лучше для него (2:184).

Вот теперь нам нужно разобраться, что за пост мы держим, сколько дней и почему. Здесь тоже все достаточно прозрачно, открыто и понятно. Когда мы говорим о 30 днях поста в месяц Рамадан, мы все время забываем упомянуть о следующих 6 днях в месяце шавваль и что об этом говорится в хадисах, не вспоминаем. На самом деле мы держим 36-дневный пост. Объяснение этому дается самим Пророком. Если вы, как говорится в хадисах, выдержите еще 6 дней в месяце шавваль, то вам зачтется год. А как он зачтется? Неужели дело всего лишь в этих 6 днях. Как известно, Бог обещал нам десятикратное увеличение за каждое благое дело (6:160), и выходит, что таким образом зачтется год за 36 дней. Здесь важным является отсылка к идее года, то есть поста в течение всего года. Другими словами, 30 дней поста в месяц рамадан и 6 дней в последующий за ним шавваль - это эквивалент трех дней поста в течение всех 12 месяцев года.

Пророк и первые мусульмане в самом начале так ведь и постились: по три дня каждый месяц.

Совершенно верно. Ведь если, говоря о посте в месяце Рамадан, мы будем руководствоваться примером из жизни Пророка, то следует отметить, что он постился не только в этот месяц, но и два месяца идущие перед ним, а также понедельник и четверг каждой недели, а также и по три дня каждого месяца. Почему же эту Сунну мы не торопимся выполнять! Как я сказал выше, у нас есть масса вариантов для того, чтобы все это регулировать, не чувствуя себя при этом плохими мусульманами. Выполнять предписания Бога, при этом соблюдая один из фундаментальнейших принципов ислама - облегчать, а не усложнять. Вот мы говорим, что пришел месяц Рамадан, мы должны стать хорошими.

А в остальные месяцы мы должны быть плохими, что ли? Поэтому мы можем каждый месяц напоминать себе о Боге, постясь по три дня, и в конце концов набрать те же самые 36 дней, не причиняя вреда своему организму. Объективно некоторые из мусульман, которые живут в Москве, постятся по расписанию Мекки, т. е. не дожидаясь захода солнца в наших широтах. Но это просто чье-то мнение. Есть же города, где солнце не встает вообще. И если мы все время привязываемся к каким-то внешним атрибутам, у нас возникают искусственные проблемы с ритуальной практикой. А если мы смотрим на сущностную характеристику, тогда мы можем эту проблему регулировать и отпадает вопрос, как поститься в Рамадан в любой местности. Кстати, и в аяте, где говорится про продолжительность поста, используется фраза «аййаман маадудат», что означает «несколько дней». Во всех языках понятие «несколько» - это от 3 до 9. И если ты будешь поститься по три дня каждый месяц, то ты уже не плохой человек, а весьма добропорядочный верующий.

То есть нам нужна реформа фикха?

Я не говорю о реформе. Мне не нравится понятие «реформирование ислама». У ислама есть многовековые наслоения. И если стоять только на их позициях, то неизбежно будут возникать такого рода проблемы, о которых мы говорили. А если возвращаться к первоисточнику, условно говоря, заниматься возрождением, тогда многие современные вопросы снимаются.

***
Все же феодализм русской патриархии заразителен.
Мне, кстати, до сих пор не сказали, за что именно на меня наложена епитимья.

Новости из России

16.06.2017

Воскресный материал в нашей газете — беседа о тонкостях толкования некоторых сторон ислама с имамом-мухтасибом Московской области и имамом-хатыбом мечети в Сергиеве Посаде Арсланом Садриевым — неожиданно превратился в новость недели мусульманской уммы России. Прямо в день выхода интервью , а это был выходной, руководитель ДУМ РФ Равиль Гайнутдин лишил Садриева духовного сана и отстранил от должности. «БИЗНЕС Online» попытался разобраться в происходящем.

ОСНОВНАЯ РЕАКЦИЯ — НЕДОУМЕНИЕ

Неожиданное развитие получило интервью «БИЗНЕС Online» имама-мухтасиба Московской области и имама-хатыба мечети в Сергиеве Посаде Арслана хазрата Садриева. В тот же день на официальном сайте совета муфтиев России было опубликовано сообщение, согласно которому «Равиль Гайнутдин своим указом лишил духовного сана и отстранил от должностей имама-мухтасиба Московской области, имама-хатыба местной религиозной организации мусульман Сергиево-Посадского района Арслана Садриева». На сайте была приведена и причина опалы: «За покушение на истинные ценности ислама и искажение их, за своевольное неграмотное толкование фикха (мусульманского права), за искажение учения религиозно-правовых школ-мазхабов, созданных великими имамами на основе Корана и Сунны, за попытку создания раскола между мусульманами, за распространение очевидной ереси».

Многие недоумевают по поводу столь неожиданного решения главы российских мусульман. Садриев не просто входит в число главных топ-менеджеров Равиля Гайнутдина, но и является его непосредственным учеником и воспитанником.

Среди других коллег по цеху Равиль хазрат всегда выгодно отличался широтой взглядов. Он сумел под своим началом объединить религиозных деятелей разных идейных платформ, всегда выступал за плюрализм мнений и религиозную толерантность. Не случайно, когда в прошлом году ДУМ Чечни инициировало принятие «грозненской фетвы», направленной на богословскую унификацию исламского поля России, грозившей обернуться зачисткой «неправильных» религиозных деятелей, Гайнутдин решительно выступил против нее, за что был подвергнут колоссальному давлению со стороны исламского руководства Чечни. Проводимые под эгидой Гайнутдина конференции и издаваемые под его патронажем книги также направлены на популяризацию идей татарского джадидизма, иджтихада, то есть творческого богословия, и в целом просвещенного ислама. Достаточно вспомнить, что в исламском ВУЗе Гайнутдина, который в свое время окончил Садриев, были собраны профессора самых разных взглядов и подходов. Пикантность нынешней ситуации в том, что Равиль хазрат де факто ставит Садриеву в вину сохранение верности тем идеалам, которые были ему привиты самим же муфтием.

ТАЛАНТЛИВЫЙ ОРГАНИЗАТОР И БОГОСЛОВ

Люди, знакомые с Садриевым, называют его организатором от Бога — не случайно карьера религиозного деятеля в структурах Гайнутдина всегда шла в гору. В 1998 году он возглавил воскресную школу Московской мемориальной мечети. В 2001 году был назначен на должность имам-хатыба Сергиево-Посадского района Московской области. В том же году возглавил отдел местных религиозных организаций ДУМЕР (духовного управления мусульман европейской части России). В 2002 году стал деканом одного из факультетов Московского исламского университета. В 2005-м был избран имам-мухтасибом Московской области. В 2007 году назначен ректором Московского исламского колледжа. В 2008-м назначен руководителем департамента внутренних дел совета муфтиев России. А в 2009 году в рамках вновь принятого плана развития ДУМЕР Садриев был назначен указом Гайнутдина муфтием Центрального федерального округа.

Помимо выстраивания системы образования и взаимодействия с регионами Арслан хазрат курировал и создание системы стандартизации и сертификации продукции халяль, а также был организатором московского конкурса чтецов Корана, получившим при его руководстве статус международного и сейчас являющегося одним брендов СМР. Во всех этих областях ему приходилось быть первопроходцем и очень многое создавать с нуля. Кипучая и результативная деятельность Садриева была отмечена множеством официальных грамот и благодарственных писем от Гайнутдина.

Широкой публики Садриев известен прежде всего как борец за равноправие мусульман с представителями других религий. Именно он был на острие противостояния с губернатором Московской области Борисом Громовым, который, согласно СМИ, негласно противодействовал функционированию мусульманских общин и строительству мечетей в подведомственном ему регионе. Конфликт активно освещался в СМИ. В 2008 году Арслан хазрат подвергся нападению со стороны скинхедов, многие эксперты также объяснили этот инцидент его принципиальностью и последовательностью в отстаивании конституционных прав мусульман.

В мусульманских кругах нашей страны Садриев известен также как ученый-богослов. Несмотря на колоссальную административную занятость, Арслан хазрат никогда не оставлял преподавательскую деятельность, считая ее одним из своих главных жизненных приоритетов. Он является один из немногих имамов в России, кто защитил диссертацию. К слову, она была написана в Институте востоковедения РАН и посвящена теме «Влияние Сунны на культуру и быт мусульман Поволжья». Арслан хазрат является автором ряда учебников по арабскому языку и публикаций на богословские темы. Неслучайно имамы других общин избрали его на должность председателя совета улемов ДУМ Московской области, которую он, кстати, занимает до сих пор. Другими словами, Садриев — признанный богослов в структуре ДУМ РФ, и тем удивительнее обвинения его в ереси.

КТО ПОДСТАВИЛ РАВИЛЯ ГАЙНУТДИНА?

Удивительна и та поспешность, с которой было принято данное решение. Интервью вышло в минувшее воскресенье утром, а уже вечером на официальном сайте совета муфтиев России был обнародовано сообщение о лишении Садриева сана. И это несмотря на выходной день и Рамадан, в который по известным причинам аппаратная активность мусульманских организаций несколько снижается. Странным является то, что на сайте отсутствует текст самого документа, и неизвестно, речь идет о точном цитировании или же о вольном пересказе. К тому же в тексте сообщения напутаны понятия духовного сана и занимаемой должности. По сану Арслан хазрат является муфтием, а по должности — имам-мухтасибом (таковы особенности организационной структуры Гайнутдина). При этом Равиль хазрат не может напрямую снять Садриева с поста имама-хатыба общины, так как это не назначаемая, а выборная должность, а потому нужно общее собрание прихожан. Плюс ко всему вердикт по Арслану хазрату был вынесен без процедуры духовного суда, как того требует устав организации и нормы традиционных мазхабов, отход от которых инкриминируется имаму. Коротко говоря, по всем признакам видно, что решение принималось в крайней спешке.

По некоторым данным, перед нами развернулись результаты большой подковерной борьбы в структуре Гайнутдина, в которой Садриев был низвергнут не как участник, а как жертва в схватке других бульдогов под ковром. Все дело в том, что, как отмечают наши источники, Садриев уже давно отдалился от Гайнутдина. Впервые кошку между ним и его шефом недоброжелатели запустили в конце 2009-го — начале 2010 годов, когда была предпринята нашумевшая попытка объединения ЦДУМ, СМР и КЦМСК. Как указывают участники процесса, Арслан хазрат — а именно он курировал этот вопрос от лица СМР — выступал тогда не за имитацию, а за реальное объединение мусульман России в единую структуру, что не нравилось многим религиозным функционерам, которые в случае этого глобального слияния могли остаться не у дел. В последние два - три года Садриев окончательно выпал из ближнего круга Гайнутдина, сосредоточившись в большей степени на научной и просветительской работе. В результате Арслан хазрат стал невольной иллюстрацией к известной максиме: «Если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой».

Однако даже с учетом этого контекста решение Гайнутдина столь невыгодно ему самому, что поневоле начинает казаться, что его попросту кто-то подставил. Во-первых, как отмечают источники, юридически Садриева крайне сложно лишить его главного актива — общины в Сергиеве Посаде, которое сможет продолжить свое существование и вне структуры ДУМ РФ. Таким образом, и без того не блещущую единством мусульманскую умму ждет новый раскол. Во-вторых, есть и имиджевые издержки. В глазах общественности глава СМР предстал в образе этакого обскуранта — как какой-нибудь молодой и неопытный муфтий, отучившийся за рубежом и совершенно нетерпимый к инакомыслию. Еще совсем недавно сам Равиль хазрат говорил, что «чрезвычайно важной является задача преодоления узости мышления, охватившей мусульманский мир и прежде всего — отдельных его богословов». «Для торжества принципов коранического гуманизма, — настаивал он, — необходимо бороться также и с недоверием разуму». Вот почему, как убеждал своих сторонников муфтий, «таклид и интеллектуальная косность ведут к тому, что личное мнение какого-либо средневекового ученого-факиха теперь ставится выше современных доводов разума». Получается, Садриев решил последовать призывам своего учителя, за что и поплатился.

«ДЛЯ МЕНЯ ЭТО РЕШЕНИЕ ОСТАЕТСЯ НЕПОНЯТНЫМ И СТРАННЫМ»

Сам Садриев так прокомментировал «БИЗНЕС Online» сложившуюся ситуацию.

— Арслан хазрат, вы много лет работаете над теми идеями, которые высказали в интервью нашему изданию, многократно читали лекции на эту тему. Почему, как вы думаете, реакция последовала именно сейчас?

— Для меня это решение остается непонятным и странным. Тем более в рамках того научно-богословского тренда, который в последние годы весьма активно развивается именно под руководством Равиля Гайнутдина. Я имею ввиду многочисленные конференции и семинары, на которых популяризируются идеи таких отечественных богословов,как [Шихабутдин] Марджани и [Муса] Бигиев. Последний, к слову, не так давно «удостоился» звания вероотступника в статье [муфтия РТ Камиля] Самигулина. Мне видится, что решение было принято поспешно и не без внешнего давления.

— Если кратко, в чем суть ваших идей?

— Суть моих рассуждений, которая четко просматривается, если не выдергивать цитаты из контекста, — не отменить или переделать предписания Бога, а максимально расширить зону их применения, для того чтобы дать возможность максимально большему числу верующих исполнять обряды ислама, а не откладывать их до лучших времен! Ведь ислам — это религия милосердия и сострадания, а не жесткости и твердости, которая не предполагает, как некоторым кажется, «распускать сопли». Ведь Бог предписал нам «облегчать, а не усложнять; радовать, а не огорчать».

— Как определяется каноническая политика ДУМ РФ? В чем вы ее нарушили и нарушили ли?

— Как мне казалось, политика ДУМЦЕР, ДУМЕР, ДУМРФ И СМР (а я давно работаю в этой организации) определялась максимальной открытостью и толерантностью, плюрализмом мнений и уважением к образованности и «остепененности». Может быть, в последнее время что-то поменялось и ДУМ перешло на поле своих же оппонентов из числа религиозных деятелей, желающих заткнуть всем рты, а несогласных обвинить даже в вероотступничестве. Так что, вероятно, это новое веяние я и нарушил, но остался верен устоям той организации, которую выбрал местом своей работы 20 лет назад.

— Община Сергиева Посада останется в составе ДУМ РФ?

— Этот вопрос не должен зависеть от решений отдельных личностей, которые в угоду сиюминутных субъективных решений готовы ставить под удар единство мусульман.

«ЭТО ТРЕВОЖНЫЙ МЕССЕДЖ ДЛЯ ВСЕГО ПОСТСОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА»

Эксперты «БИЗНЕС Online» высказали разные точки зрения на кадровое решение Равиля Гайнутдина.

Тауфик Ибрагим — профессор, главный научный сотрудник центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН:

— Если речь идет об экспертном мнении относительно обоснованности или необоснованности «инкриминируемых» Арслану Садриеву мыслей, то, если быть научно и юридически корректным, трудно что-нибудь сказать. Ведь в сообщении о его снятии с должности приводится лишь то, что обычно называется результирующей частью, без каких-либо сведений не только о названии критикуемой публикации и ее адресе, но и о конкретных тезисах. И без такой конкретики невозможно что-либо сказать определенно в плане каноничности данных обвинений. А дело может сводиться к неправильному толкованию того или иного высказывания, то есть к просто недоразумению. В этом плане надо ожидать появления более подробного документа. Вместе с тем весьма тревожит тональность обвинительного заключения, которая словно возвращает нас, граждан светского государства, к временам инквизиции. И никто не может сделать вид, что не знает об опасных последствиях обвинения в ереси, которое для фанатиков может звучать как призыв к физической расправе.

Более того, даже по самим суровым мазхабам, подозреваемого в ереси приглашают на слушание, сначала удостоверяются в аутентичности приписываемых ему высказываний, потом проверяют, насколько он адекватно понимает смысл этих высказываний, далее выясняют, есть ли у него довод (хиджжа) или даже квази-довод (шубха). И только после разъяснения ему несостоятельность данного довода, после ознакомления его с «правильным» (с точки зрения обвинителей) мнением и после отказа обвиняемого перенять это мнение — только после этого выносится приговор о его еретичности или нет. В нашем случае, судя по всему, ничего такого не было. К тому же обвиняемый — их давнишний и заслуженный коллега, который просто вынес на обсуждение свои соображения, и не по вопросам догматики, а относительно лучшей (с его точки зрения) организации некоторых обрядов.

Не могу поверить, что такое поспешное обвинение могло исходить лично от многоуважаемого шейха Равиля Гайнутдина, возглавляющего организацию, которая для меня и многих других служит оплотом гуманистического ислама и перспективным центром возрождения передовой мысли мусульман России конца XIX - начала XX века. Да, искренно не могу поверить! Все же надеюсь, что мы имеем дело с очень досадным недоразумением. И призываю всех молиться Всевышнему, чтобы Он оградил многоуважаемого шейха Равиля хазрата и всех его соратников от провокационных козней Сатаны!

Рафаэль Хакимов — директор Института истории имени Марджани АН РТ:

— Муса Бигиев эти вопросы уже обсуждал, но наши же осуждают Мусу Бигиева, хотя он более грамотный, чем все вместе взятые нынешние имамы. Но тогда споры — это была норма, тогда не лишали сана, считалось, что врата ижтихада открыты, можно решать эти вопросы, не прибегая к увольнению. Другие были времена, сегодня они отучились в арабских странах и с ними разговаривать сложно.

Фатих Сибагатуллин — депутат Госдумы РФ:

— Это неправильно, что Арслана Садриева изгнали с работы. Жизнь ведь меняется, несмотря на то, что мы, люди в возрасте, подвержены консерватизму. То, от чего отказываемся сегодня, начинаем сами завтра пропагандировать. В религии должно быть реформирование. Если придерживаться мнения, что нужно жить строго по Корану, то тогда на верблюдах только нужно и ездить. На машине нельзя, на самолете нельзя... Садриев очень толково пишет, например, облегчает чтение намаза, это ведь очень удобно — перед сном его совершил, днем, после, сна — когда удобно. Ведь человек, особенно работающий на тяжелом производстве, намаз совершать не может. А так отдохнул — почитай. Что в этом плохого? Хоть я себя и не считаю большим религиозным деятелем, но я не хуже остальных исследователей религии. Я еще не встречал муллу, который бы знал больше меня. Я все изучал, начиная с Иерусалима. Равиль Гайнутдин неправильно делает, нам нельзя разбрасываться такими кадрами.

Резеда Сафиуллина — кандидат филологических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин РИИ:

— Исламская умма в настоящий момент переживает нечто типа реформации — то, что в свое время произошло с христианством. Многие понимали, что этот момент рано или поздно настанет и вот, мы видим, что сейчас мы, возможно, приближаемся к своего рода кульминации этого процесса. Статьи Рустама Батрова, взгляды Арслана Садриева — не что иное, как отражение этого процесса.

Со взглядами Арслана хазрата я давно знакома, мне всегда было очень интересно читать его статьи, общаться с ним. Многое из этого мне импонировало, по многим вопросам мы дискутировали. Я вообще считаю, что когда есть многообразие взглядов, подходов, это благо. Я в этом никогда не видела опасности. Я исследователь, у меня свободный подход к этим вещам. А мусульмане, насколько я вижу, видят в этом угрозу. И я считаю, что зря. То, что мы видим в исламском мире сегодня, то, что происходит, что произошло — то, что исламский мир оказался на задворках истории... Ситуация у исламского мира удручающая. Мы любим гордиться своим величественным прошлым, вспоминаем Оммийадов, Аббасидов, то, что мусульманские ученые дали миру Ибн Сину (Авиценна), Ибн Рушда, Ибн Халдуна, аль-Газали, поэтов — Навои, Джами, Омара Хайяма, вспоминаем, что были развиты наука: медицина, офтальмология, астрономия, география... Что алгебру, алгоритм подарили миру мусульманские ученые... Мы любим всем этим гордиться, но при этом забываем, что это было в тот период, когда существовала свобода мышления, когда не было такой жесткой, ортодоксальной установившейся системы. И это все в прошлом.

А сегодня мусульманский мир находится в глубочайшем кризисе, и мусульмане боятся начать критически мыслить, пересматривать некоторые вещи. Это их вводит, загоняет в некоторый ужас. Они не уверены в своей вере, в своем имане, они боятся, что это пошатнет их веру, оттолкнет их от ислама. Не дозрели мы еще до того времени, чтобы позволить людям мыслить по-разному и идти своим путем к истине. Все еще ищем готовых ответов в арабской традиции, у арабских ученых. Чему же можем научиться у тех, в домах которых творится непонятно что. Весь Ближний Восток в огне. А те страны, регионы, которые не втянуты в этот хаос, находятся на грани этого. О каком исламе может там идти речь, где правила диктуют жажда наживы, борьба за власть, идет очередной виток гонки вооружений, политических коньюнктурных ходов... А если уж говорить о нас, то о каком межконфессиональном диалоге мы можем вести речь — о диалоге с христианами, с иудеями, с теми же неверующими, — если мы внутри мусульманского сообщества не можем выстроить диалог. Грустно все это.

Рафик Мухаметшин — заместитель муфтия Татарстана, ректор РИУ:

— То, что предлагает Садриев по намазу — это грубейшее нарушение норм чтения намаза. Поэтому реакция ничем особым не удивляет. Так трактовать общепринятые нормы в исламе: «когда удобно, читаешь намаз...» Это даже не реформаторство, это попытка свои интересы подстраивать под религию. Люди многие вещи должны воспринимать, как они ниспосланы, а не как тебе нравится. Поэтому этому решению я не удивился.

Я давно уже говорю — Рустаму Батрову тоже говорил, например, — когда мы говорим, что это мнение их учителя Тауфика Ибрагима, но Тауфик Ибрагим ведь не позиционирует себя как религиозный деятель. Действительно, он исламовед, востоковед, и то, что он высказывает свое мнение в обществе, в принципе не вызывает какого-либо серьезного раздражения, поскольку все воспринимают его точку зрения как ученого, очень известного ученого в России, и с точки зрения исламоведения это приемлемо. А здесь ситуация немного другая, ведь люди позиционируют себя как религиозные деятели. Поэтому у Арслана Садриева возможность высказывания своего мнения никуда не уходит, он кандидат наук, может, найдет себя в исламоведческой среде. Кстати, когда я был директором центра исламоведческих исследований, он работал там сотрудником, поэтому заниматься исследованием и дальше может. Просто религиозному деятелю в таких вопросах нужно быть более аккуратным.

Ильдар Абузяров — писатель:

— Я удивлен неожиданно строгому решению по Садриеву. Татарская богословская мысль всегда отличалась свободомыслием и прогрессивными взглядами. И пора уже привыкнуть к тому, что духовные искания приводят порой мыслящих имамов к тем или иным новаторским воззрениям. Вспомнить того же Мусу Бигиева или Марджани. В 1854 году за принципиальное несогласие с принятыми тогда нормами учебного процесса Шагабуддин Марджани был отстранен от должности имама первой казанской мечети и главного преподавателя медресе. В течение двух десятков лет Марджани пришлось жить и трудиться в затруднительных для себя обстоятельствах. Я не специалист в богословии, но я знаю одно: свободомыслие и право свободно, не опасаясь репрессий, высказывать свои взгляды, в конечном итоге, работает на развитие духовной мысли и мусульманской общины.

Азат Ахунов — исламовед, доцент кафедры востоковедения и исламоведения КФУ:

— Арслан Садриев и в Татарстане жил некоторое время, если не ошибаюсь. В КФУ его довольно-таки часто мы приглашаем для чтения лекций, и он пользуется популярностью у слушателей, потому что у него немножко такой провокационный подход к темам уже устоявшимся. Всегда это вызывает дискуссии и многие его недолюбливают за это. Тем не менее у него есть своя точка зрения не только по исламу. Я считаю, что Садриев как исследователь, как ученый может высказывать свою точку зрения, мнение, гипотезу — это говорит о том, что он человек нестандартно мыслящий. С другой стороны, он является религиозным деятелем и должен находиться в рамках принятых правил. Как официально действующий имам он должен соблюдать какие-то рамки, которые приняты во всех духовных управлениях.

Мурад Мухамеджан — магистр религиоведения (Казахстан):

— Это тревожный месседж для всего постсоветского общества. Мы становимся свидетелями того, что можно не только убить человека за «вероотступничество» (как это практикуют радикальные мусульмане), но и обвинить в «ереси» того, кто имеет противоположную точку зрения (как это делает официальное духовенство).

Ведь должно было быть все наоборот. Во-первых, Коран — это книга для людей размышляющих. Значит, размышляющие должны быть в почете, а не в опале. Во-вторых, если есть разногласие среди мусульман, то можно на основе шариатских наук прийти к консенсусу, а не к конфронтации. В-третьих, если оппонент в чем-то ошибается, то можно переубедить мудростью и увещеванием, а не тупостью и ущемлением.

Для мусульман Казахстана СМР во главе с его председателем Равилем Гайнутдином всегда казался передовым духовным управлением, которое поддерживает живой, модернистский подход к ханафитскому фикху, далекий от схоластики и косности. В YouTube полным-полно видео, на которых СМР выступает с призывами к толерантности, демократичности и по-братски беседует с представителями других конфессий. Почему же нельзя было придерживаться этого же метода с Арсланом хазратом? Уже 2017 год, и уровень постсоветской уммы возрос. Никто не боится прямых вопросов. Все хотят аргументов и доказательств. А значит, нужна открытая полемика, в которой должен победить сильнейший.

Георгий Векуа — эксперт Института Евразии, мусульманский журналист (Тбилиси):

— Отстранение от должности имама-мухтасиба Московской области, имама-хатыба местной религиозной организации мусульман Сергиево-Посадского района Арслана Садриева председателем совета муфтиев России не может не вызывать вопросов среди здравомыслящих людей. Как известно, реальным основанием для принятия подобного решения стало интервью Арслана Садриева изданию «БИЗНЕС Online», где он высказывает свою точку зрения на ряд вопросов исламского права и коранических предписаний.

Это событие еще раз актуализировало давнюю и острую проблему в исламской среде многих стран, которая касается чрезмерно болезненного отношения к дискуссиям и выражению разных точек зрения. Такая ситуация наблюдается в традиционно исламских странах уже в течение многих веков, что стало одной из главных причин отсталости и неразвитости этих стран, которые зачастую даже в XX веке с трудом выходили из феодальных и средневековых представлений. В XXI веке господство полуфеодально-ретроградских и «охранительских» взглядов тем более недопустимо и является полным анахронизмом. У ислама, как божественной религии, есть все ресурсы для того, чтобы не только выдержать развитие дискуссий в исламской среде, но и выявить свою истинную суть, которая будет признана и оценена всеми народами мира,

Имам-мухтасиб ДУМ Московской области и имам-хатыб Соборной мечети в Сергиевом Посаде Арслан хазрат Садриев хорошо известен в мусульманских кругах России. Сегодня богослов и кандидат исторических наук работает над книгой, в которой предлагает поменять традиционные подходы к реализации предписаний ислама. Однако религиозный деятель не считает себя реформатором. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, что лишь предлагает следовать тому, чему учил верующих сам пророк Мухаммад.

ЦЕНА ЗОЛОТА И СЕРЕБРА

— Арслан хазрат, сейчас вы работаете над книгой по фикху, мусульманскому праву. Что это за книга, о чем она?

— Это проект сравнительного фикха. Мы рассматриваем не только четыре суннитских мазхаба, а также шиитский, но и современные практики мусульман. Однако предметом исследования становятся не мнения богословов как таковые, а то, на чем они основывались, когда выносили то или иное решение. Более того, мы пытаемся осмыслить, насколько нормы традиционного фикха актуальны для наших дней. Ведь эти нормы сформировались в определенных условиях, в определенное время, в определенном обществе и на определенной территории.

— Книг по исламскому праву очень много. В чем будет особенность именно этой книги?

— Книги, которые мы знаем по исламскому праву, в первую очередь ставят задачу донести до мусульман мнение богословов прошлых лет. То, что предстоит сделать, — попробовать решить имеющиеся вопросы и проблемы исламского права здесь и сейчас, конечно же, с учетом мнения предыдущей богословской традиции. Однако не найти решение в прошлом, а выработать решение, пригодное для нашего времени, хотя и с учетом того, как это делалось раньше.

— Современное решение может отличаться от прошлого?

— Да, ведь условия жизни в различных эпохах и местностях сильно отличаются друг от друга.

— В чем традиционные нормы того же классического ханафитского мазхаба не подходят к нам сегодня? Что можно там изменить?

— Например, отношение мусульман к вопросу так называемого закята-садака. Как представляется, вопрос весьма запутанный. Так, для закята в разных мазхабах постулируется — и это переходит из книги в книгу — определение размера нисаба (в традиционном понимании, имущественного ценза — прим. ред.) через золото и серебро. Уже одно только это показывает, насколько традиционные подходы не соответствуют нашей действительности.

— А в чем тут несоответствие?

— Когда мы говорим, что нисаб составляет 560 - 600 граммов серебра или 80 - 84 грамма золота, то любой человек, знакомый с ценой на золото и серебро, легко укажет нам на несоответствие друг другу этих двух единиц. Мы должны посмотреть и понять: а что это было тогда, когда ученые ислама выносили решение и почему привязывались к этим цифрам.

— И почему же?

— Все очень просто. Это несоответствие вытекает из обменного курса серебряных монет на золотые во времена Пророка и его ближайших сподвижников. Проще говоря, это стоимость 20 динаров, вес каждого из которых был около 4 граммов, и 200 дирхемов, вес каждого из которых был около 3 граммов. Обменный курс мединского рынка, где и динары, и дирхемы были завозной валютой, был 1 к 10, то есть 1 динар стоил 10 дирхемов.

— То есть инфляция, набежавшая за столетия, по-разному отразилась сегодня на стоимости золота и серебра, и от этого такая большая разница в цене, которая сегодня не замечается в традиционном фикхе?

— Дело не в инфляции, а в том, что золото осталось в той цене, в которой и было. Серебро же благодаря тому, что мусульмане вышли на более широкий рынок и экономический простор, свою стоимость потеряло. Цена серебра на мединском и мекканском рынках была просто завышена на тот момент. И почему я это утверждаю? Например, иногда нисаб исчисляют животными: верблюдами, коровами или баранами. Я готов утверждать, что цена животных примерно коррелируется с ценой золота, но не серебра.

— А сейчас на что надо равняться? Сейчас из какого нисаба надо исходить?

— Здесь мы должны самое главное понять, что такое нисаб. Чем он был, как это соотносится с понятием того же закята? У нас, на мой взгляд, серьезные проблемы с пониманием этих вещей.

— Но разве это не ценз, который делает закят для человека обязательным? Общее мнение ведь такое: если ты покрываешь свои основные потребности и у тебя есть излишек, превышающий этот ценз, то ты обязан платить закят.

— Вот тут мы как раз подошли к самому главному вопросу: на что мы ориентируемся, когда складываем свое мнение? Если мы ориентируемся непосредственно на Коран, то в Коране ни о каком нисабе не говорится ни по отношению к закяту, ни по отношению к садаке. Или же мы ориентируемся на практику, существовавшую в системе налогообложения мусульманского государства, которое при Пророке Мухаммаде (САС) лишь начало формироваться, затем укрепилось при праведных халифах и достигло своего расцвета при Аббасидах? Тогда окажется, что то, что мы сегодня называем нисабом и закятом, на самом деле отражает налоговую систему вот этого государства, а не замысел Корана.

— Разве не хадисы Пророка регулируют это?

— Именно хадисы. И это тоже очень интересный, тонкий вопрос. Хадисов Пророка, регулирующих понятие нисаба, мы практически не имеем. Есть хадисы от Абу Бакра, которые говорят, как и что нужно собирать (Сборник Бухари, глава о Закяте). Кстати, в этих хадисах используется слово «садака», а не «закят». И в Коране также многие аяты, традиционно понимаемые как повествующие о закяте, на самом деле говорят о садаке.

[Арслан хазрат Садриев работает над книгой, в которой предлагает поменять традиционные подходы к реализации предписаний ислама] Арслан хазрат Садриев работает над книгой, в которой предлагает поменять традиционные подходы к реализации предписаний ислама

ЗАКЯТ ИЛИ САДАКА?

— А как вы проводите между ними грань? По-вашему, что такое садака и что такое закят?

— Закят — это добровольная, ничем не нормированная выплата. А садака, о которой говорится в хадисах и Коране, — это государственный налог. Вот это я утверждаю и собираюсь показать. При таком понимании, нисаб — классическая налоговая льгота, которая сейчас, например, с успехом практикуется в западных странах, где человек, не обладающий определённым достатком, не платит налогов вообще. То есть до достижения этой суммы заработка ты вообще не обязан платить налоги. Такова была система налогооблажения зарождавшегося исламского государства. Дальше она начала развиваться. Начали вводиться какие-то дополнительные налоги с различными процентными ставками. Мы также можем вспомнить о том, что новообращенные мусульмане долгое время претерпевали определенные ущемления в налоговых отчислениях из-за того, что с них не снималась джизья (подушная подать с иноверцев — прим. ред.) и им не вменялась садака. А попытка исправить эту ситуацию, предпринятая халифом Умаром ибн Абд-аль-Азизом, была достаточно локальна по времени.

— А традиционный размер закята в 2,5 процента тоже надо пересмотреть?

— Речь идет не о размере, а о принципе отношения к тому, что это такое. Что и куда должны отдавать мусульмане? Кого воспитывает эта система? Она должна воспитывать добропорядочных граждан, которые платят налоги, положенные им, при этом пользуются всеми государственными льготами, положенными им, налоговыми вычетами. Плюс они несут необходимые личные траты, которые можно обозначить как нафака. Именно поэтому в традиционном фикхе за границы закята вынесено содержание семьи, содержание мечетей, их строительство. А почему оно вынесено? Потому что это то, чем ты пользуешься. Ты должен содержать своих родителей, потому что ты когда-то воспользовался их помощью. Ты должен содержать своих детей, потому что когда-то ты воспользуешься их помощью. И там нет установленных процентов. Как ты можешь содержать ребенка по установленным процентам? Как ты ему скажешь: «Сегодня не ешь, потерпи»? Ты должен покупать ему ту еду, которая ему необходима здесь и сейчас, ту одежду, которая ему необходима здесь и сейчас. Так же и со строительством и содержанием наших культовых зданий: мечетей, медресе. Сколько ты должен отдавать на их содержание? Не сколько ты можешь, а сколько необходимо. Сумму, которую нам необходимо заплатить за содержание этого здания и его работников, делим на количество человек пользующихся этим зданием, получаем сумму которую необходимо заплатить каждому из тех кто этим пользуется. Это и есть необходимые траты или нафака.

— А закят?

— Закят — это то, что делает тебя лучше, чище, придает элемент совершенства, являясь абсолютной благотворительностью, о которой великолепно, на мой взгляд, говорится в суре «аль-Лайль» (92:18,19,20), где сказано о том, что закят — это то, что ты отдаешь, не ожидая ничего взамен. И каким должен быть процент щедрости? Как мы знаем, такой закят Абу Бакра — все его имущество, закят Умара составил половину его имущества. А закят самого Мухаммада сколько? Все! Ведь в этом деле Абу Бакр, естественно, равнялся на пророка Мухаммада. Почему же тогда эту Сунну мы не торопимся практиковать?

Не принимая во внимание всех этих тонкостей, мы всегда будем иметь дело с путаницей. Ведь мы сталкиваемся с представлениями, возникшими в момент строительства государства, смешавшимися с представлениями, существовавшими в момент его расцвета, а затем распада этого государства. И сейчас каким-то образом пытаемся все это применить. Но мы должны расставить все по полочкам. Есть налоговые обременения. И мы как добропорядочные мусульмане должны их нести. Есть наши обязательства по содержанию того или иного объекта или содержанию наших семей. И мы как добропорядочные мусульмане, и Бог нам это предписывает, должны это выполнять. И наконец, есть благотворительность. И опять же мы как добропорядочные мусульмане должны это выполнять. В каких объемах налоги? Сколько назначено, столько ты и платишь. Содержание? Сколько необходимо, столько ты и платишь. Благотворительность? Здесь вообще не может быть никаких процентов.

— То есть нафака — это сколько нужно для твоей семьи, садака — сколько назначат на удовлетворение общественных потребностей, а закят — сколько подскажет сердце?

— Именно так. Но в том то и проблема, что отсутствует структурированный подход к этим понятиям, из-за чего, к слову, тормозится и развитие исламской инфраструктуры в РФ. Ведь сегодня мусульмане не чувствуют ответственности за развитие исламской инфраструктуры и за ее содержание в последствии. Эта проблема отражается также и в представлении о мусульманах как о добропорядочных гражданах своей страны.

— Потому что они не считают налоги своей обязанностью?

— Да, потому что не считают налоги своей обязанностью, вмененной им Богом. А что такое 60-й аят из 9 суры? Это как раз пример того, как должны распределяться налоги. И что самое примечательное, в традиционном фикхе данный аят называется «аятом о закяте», а он начинается со слов «Воистину, садака предписана...» И там перечисляются основные категории, в пользу которых должны собираться налоги, в том числе указываются и фискальные органы, сборщики этих налогов, т. е. те, кто их собирает и перераспределяет. Они осуществляют труд, они должны получать свое вознаграждение. Все это лишний раз подчеркивает, что под садака в Коране и Сунне имеется в виду государственный налог, а не милостыня, как это стало принято считать позже.

— Во времена Пророка был закят? Ведь существующие утверждения о том, что он появился либо во втором, либо в девятом году хиджры — сугубо гипотетические.

— А что мы подразумеваем под понятием «закят» во времена Пророка? Была садака. Конечно! Пророк отправлял своих сподвижников в некоторые области быть его представителями и осуществлять сбор садаки. А кого в последствии назвали муртадами (отступниками — прим. ред.)?

— Кто отказался платить садака?

— Да, конечно! На призыв отказаться от уплаты садака и упразднения института ее сборщиков, последовавший после смерти пророка Мухаммада, со многих сторон, Абу Бакр заявил, что не может быть ислама без садака. (Табари I, 1870,1873).

— То есть слово «садака» использовали?

— Именно. Причем и пророк Мухаммад, и Абу Бакр, который назвал их муртадами, подразумевали под ним государственную систему налогообложения.

— Это, наверное, только один аспект в вопросах материальных обязательств мусульман, которыми вы занимаетесь?

— Да. Только один. И таких аспектов много. Хочу заметить, что он не умозрительный, не относящийся к вещам, которые нас не касаются, а очень актуальный. Правильное понимание этих вопросов рождает определенную ответственность, делает нас добропорядочными гражданами и дает нам поле для выражения своей религиозности. Ты платишь государственные налоги, содержишь своих близких и то, чем ты пользуешься и, наконец,жертвуешь свое имущество, не ожидая взамен ничего! Поэтому ты свою религиозность можешь выразить тем, насколько ты открыт к щедрости. Первые два пункта ты выполнил, и ты уже не плохой, а весьма добропорядочный верующий. А есть еще и третий пункт, который добавляет тебе совершенства. И здесь все уже зависит от тебя.

«НАША РИТУАЛЬНАЯ ПРАКТИКА ДОЛЖНА КОРРЕЛИРОВАТЬСЯ С НАШЕЙ ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНЬЮ»

— Многие считают, что деньги и духовность — понятия несовместимые.

— Я бы с этим сразу не согласился, особенно глядя на первые 5 аятов суры «аль-Бакара», в которых идет характеристика тех, кто является богобоязненными, хотя я предпочитаю термин «осмотрительными», «осторожными». Кто эти люди? «Они те, кто верит в незримое (то, чего никогда не видели), совершают молитву», и, наконец, как итог, как показатель того, что ты верующий, «тратятся из того, чем Мы их наделили». А сура «аль-Баййина» (98:5) — это еще один замечательный пример. И здесь те же самые элементы: искренняя вера, выполнение молитвы и закят, то есть нечто, что способствует очищению как тебя, так и твоего имущества.

— Многие же мусульмане считают, что первое, за что человек будет спрошен в Судный день, — это намаз. Помимо закята другие вопросы фикха мы также должны привести в соответствие с текущей ситуацией? Или пересмотр касается только финансовых вопросов?

— Я бы не сказал, что речь идет только о финансовых вопросах. Уверен, что мы должны рассмотреть систему в целом, в том числе и наше отношение к молитве.

— Там же все известно.

— Казалось бы, все известно и веками все это уже отработано и к этому уже ничего не прибавить. Однако за века бытования ислама намаз из средства превратился в цель. Это превращение как раз произошло из-за излишней формализации молитвы. Случился перекос в сторону ее формализации и акцентировании внимания лишь на внешней ее стороне, привязанной к жестким временным категориям и всякого рода ритуальным элементам. Данная привязка превратила молитву из элемента приближения к правильности в собственно правильность. Мы начали думать о молитве как о конечной точке правильности. Суметь прочитать молитву вовремя, суметь выполнить все ее элементы с максимальной точностью... Все это стало рассматриваться мусульманами как некая безусловная добродетель. Тогда как молитва сама по себе не является безусловной добродетелью, но лишь путем к добродетели.

Поэтому мне очень нравится сура «аль-Маун» (107:4,5,6,7), где Всевышний, можно сказать, проклинает молящихся, которые совершают свои молитвы напоказ и которые отказывают нуждающимся в самом малом — пристанище. А как рассматривают традиционные тафсиры вот это «пусть будут прокляты молящиеся», «которые пренебрегают...»? Они ее рассматривают как «не вовремя совершают молитву». А ведь там четко говорится: «Они совершают ее напоказ». Те, о ком в аяте идет речь, как раз, может быть, и вовремя ее совершают, возможно, даже в мечети все пять молитв творят и даже очень правильно все движения делают — ножка к ножке. Но эта молитва не приводит их к результату — к помощи другому человеку. С чего начинается эта сура? С порицания тех, кто отвергает Судный день, не верит в него и на основе этого не хочет помогать неимущим и сиротам, но при этом молится. То есть выражением веры человека в Судный день должна быть не молитва, а то, как он протягивает руку помощи близким. Это принципиальный момент, который предельно четко просматривается, если не вырывать аяты из контекста.

— А если говорить не о таких общих вещах, а о более конкретных аспектах молитвы, в ритуальном смысле, что, на ваш взгляд, надо поменять?

— Надо думать в отношении того, как наша ритуальная практика должна коррелироваться с нашей повседневной жизнью. Для этого мы сперва должны разобраться, как она коррелировалась с повседневной жизнью времен Мухаммада, и уже на основе этого понять, как она может коррелироваться с нашей жизнью сейчас.

Традиционно мы все видим в пятикратной молитве привязку к движению Солнца по небу. Но есть же еще одна привязка, а именно к жизни общества. Просто жизнь на тот момент была сильно привязана к Солнцу. Во многом она и сейчас остается, в экваториальной зоне, привязанной к Солнцу. С древнейших времен арабы были вынуждены вставать засветло и рано начинать свой рабочий день, а также были вынуждены заканчивать работу к обеду, так как в этот момент Солнце находится в зените и наступает максимальная жара. И в эту максимальную жару ничего, кроме сна, себе позволить невозможно. То есть люди уходили на дневной сон, который как раз и порождал дневные молитвы, совершаемые перед сном и после сна. Мы можем это увидеть и сегодня, когда днем при 50 - 60-градусной жаре города в Аравии вымирают.

— Привязка молитвы к нашей современной жизни что это означает де-факто?

— Де-факто это означает, что, если мы привяжем молитву к нашей жизни, мы раз и навсегда снимем проблему, например: невозможности для многих из нас, зимой, совершить утреннюю молитву дома. В северных областях России зимой работающий человек уходит из дома в 7 часов утра, а время молитвы наступает в 8. Другая проблема — лето, когда нужно из-за раннего рассвета вставать на молитву в два-три часа ночи и даже раньше, а потом еще раз проснуться в 6 - 7 часов утра на работу. И наконец, и у нас в стране и в других регионах мира есть города и населенные пункты, где солнце определенное время в году либо не восходит над горизонтом, либо не садится. И если мы будем упорно привязывать свою молитвенную практику лишь к движению солнца, мы столкнемся со множеством проблем, разрешить которые без ущемления себя в плане сохранения работоспособности, да и просто выбора рода занятий будет достаточно сложно при современном темпе жизни и наших условиях. Это резко понижает конкурентоспособность человека. То есть мусульмане, старающиеся выполнять, как им кажется, все предписания Бога, становятся заведомо неконкурентоспособными на рынке труда. И это не секрет. Многие работодатели не хотят брать на работу практикующих мусульман именно потому, что имеется проблема с частыми перерывами для совершения молитв, с ухудшением здоровья из-за того, что они летом вынуждены не спать по ночам и т. п.

— Есть же хорошая традиция привязки молитвы к жизненным циклам. Мы должны понять, что в Сунне Пророка есть этот элемент привязки к жизни. В этом смысле очень хорошо сказано во многих аятах Корана: «... подчинили вам солнце и луну» (14:33), «...не поклоняйтесь ни солнцу, ни луне... (41:37)». Наш жизненный ритм подчиняется не солнцу или луне, а определенным потребностям: потребности спать, потребности зарабатывать, потребности отдыхать. С учетом смены этих потребностей мы и должны совершать молитву. Утром, во сколько ты проснулся, во сколько начинается твой день, во столько ты и можешь совершаешь утреннюю молитву. Днем, если ты отправляешься на дневной сон, ты совершаешь вторую молитву. Ты просыпаешься после дневного сна и совершаешь третью молитву. Вечером, когда ты возвращаешься домой, но еще не собираешься спать, ты совершаешь четвертую молитву. И, наконец, ночью, когда ты отходишь ко сну, ты совершаешь последнюю молитву. Могут спросить, есть ли каноническое обоснование этому? Да, есть. Разве мы не знаем утверждения традиционного фикха о том, что молитва, прочитанная тобой утром сразу после того, как ты проснулся, не отвлекаясь, считается вовремя прочитанной? Например Ибн Таймия сказал:

«Спящий и забывший о молитве, не являются теми, кто пропустил ее. И то, что они совершают молитву, когда вспоминают или просыпаются, не считается возмещением, ибо это и является временем для той молитвы, которую проспали или забыли (см. «Маджму’уль-фатауа» 23/335)». Разве мы не знаем, что, согласно традиционному фикху, ночную молитву лучше совершать ближе ко сну? При этом существует конкретизация относительно того, выполняется эта молитва индивидуально или совместно. То есть если совместно, то лучше сразу, как только наступит астрономическое время ее совершения, а если индивидуально, то лучше эту молитву отложить на более позднее время. (Сборники Муслим 219, Ат-Тирмизи 167, ибн Маджа 691). А разве мы не помним аят (24:59) о том, что когда кто-то даже из домочадцев утром, днем или вечером входит в дома мусульман, ему нужно спросить у них позволения, потому что они в это время находятся без одежды из-за того что спят? И, наконец, в Коране четко сказано, что день — это то время когда человек работает и передвигается, а ночь — для молитв и отдыха (16:12; 40:61). Думаю, что уместно вспомнить о многовековой полемике, которая велась в Волго-Уральском регионе со времен Булгарского царства, среди ученых ислама, относительно совершения ночной молитвы. То есть если подходить к ней с формальной точки зрения, опираясь на движение солнца, то время ночной молитвы и вовсе не наступает. На это указано в произведениях возводимых к ибн Фадлану, а также в работах Утыз-Имяни и Шерифи и т. д.

— Ну а если человек не спит днем?

— В этом случае мы можем либо последовать традиции и твёрдо привязаться к движению солнца по небу, либо воспользоваться различными вариантами облегчений, среди которых есть вариант объединить дневные молитв по времени их совершения или отложить их совершение на вечер и т.п. При этом подчеркну важно чтобы человек выполняя предписания Бога, по мере своих возможностей, не чувствовал себя ущербным и не культивировал в себе чувство вины. Примечательно, что только в дневных молитвах суры читаются просебя в то время, как все остальные читаются вслух. А также примечательно, что за вычетом дневных молитв количество ракатов [молитвенных циклом — прим. ред.] увеличивается в течение дня: два раката мы совершаем в утренней молитве, три — в вечерней и четыре в ночной. Это все говорит о том, что существуют некие опорные, базовые молитвы, а есть те, которые регулируются ситуативно. К слову об этих опорных молитвах и говорится в айате 114 суры Худ.

— То есть те, которые нужно совершать обязательно, а есть те, которые с чем-то связаны?

— Все молитвы к чему-то привязаны. Еще раз повторюсь. Утренняя молитва привязана к пробуждению, обеденная привязана к дневному сну, предвечерняя — к пробуждению от дневного сна. Вечерняя молитва — к возвращению домой после трудового дня. Почему я это утверждаю? Потому что она совершалась на заходе солнца, когда наступала темнота. Люди заканчивали ту работу, которую не успевали доделать с утра, закрывали свои лавки, останавливали свой труд в поле и возвращались домой. Естественно, они не ложились спать, потому что они спали несколько часов назад. Они какое-то время проводили дома. Это была совершенно живая, комфортная ситуация. И если мы осмыслим это, то утверждение «Я не могу сейчас совершать молитву, потому что слишком занят» отпадет. Утверждение «Я не могу сейчас совершать молитву, потому что мне тяжело вставать по ночам» не останется. Так скажу: у шайтана не будет больше аргументов, чтобы человека отвлечь от молитвы, потому что она будет комфортно укладывается в его жизненный ритм. Так что же лучше: привязаться к некой местности и времени, но лишить большинство людей возможности совершать молитву, или попытаться это осмыслить? Не в плане реформы, ни в коем случае. А в плане применения тех же принципов, которые были и раньше. Я совершенно не сомневаюсь, что Пророк Мухаммад и его сподвижники совершали пятикратную молитву. Я совершенно с этим согласен. Я не собираюсь ставить это под сомнение, потому что хадисы, повествующие об этом, входят в категорию мутаватир (т.е. со множеством надежных изводов — прим. ред.), именно поэтому это положение имеется во всех мазхабах, даже у шиитов, которые на самом деле не три молитвы совершают, как полагают некоторые, а все пять, просто дважды они совмещают молитвы, хотя, на мой взгляд, и не совсем корректно. Однако мы должны понять, когда и почему совершались эти молитвы.

«ТО, ЧТО В МОЛИТВЕ ПРОГОВАРИВАЕТСЯ, ДОЛЖНО БЫТЬ ПОНИМАЕМО»

— Все это выглядит логично, рационально. Однако даже Абу Ханифа говорил, что в вопросах богослужения он не применяет разум. С закятом еще понятно: это какие-то социальные вещи. Но ибадат, богослужение... Насколько его вообще можно рационализировать? Многие считают, что религия — то, что нам дается свыше. Разве можно применять такой ревизионистский подход?

— Я как раз исхожу не из того, чтобы что-то отменить, а из того, чтобы это максимально широко позволить использовать. То есть помочь людям стать практикующими данный ритуал через осмысление сути этого ритуала. Чтобы человек практиковал молитву в гармонии со своим жизненным ритмом. Тогда мы снимем проблему совершения молитвы в регионах, где солнце либо не садится, либо не восходит? Причем мы ее снимаем не по принципу «какой-то имам сказал», а по принципу «мы живем, как жил наш Пророк Мухаммад, окружая свою жизнь молитвой». Не в смысле на солнце ориентировался, а в том смысле, что он свою жизнь окружал молитвенной практикой ведь вот в этом ее цель. А наша цель — приобщить людей к молитве как к средству приближения к благочестию.

Еще раз повторюсь: сейчас молитва поставлена для людей как цель благочестия: в плане подготовки к ней, в плане совершения ее, в плане выучивания сур, как многим кажется, обязательных для того, чтобы эту молитву совершить. На самом деле молитва не цель, а средство. Например, какому-то человеку нужно повесить картину, для этого нужен молоток, чтобы забить гвоздь. А он начинает думать, каким должен быть молоток, какая должна быть ручка у молотка и т. д. и т. п. И в рассуждении о молотке картина может быть не повешена долгие годы. А надо просто взять молоток и забить гвоздь.

— А что вы думаете о языке намаза, допустимо, ли его прочтение на родном языке?

— Я думаю, то, что в молитве проговаривается, должно быть понимаемо. Здесь может быть несколько вариантов. Самый практичный и лучший, с точки зрения подавляющего большинства ученых ислама, выучить с пониманием то, что ты произносишь, на арабском языке. Арабский язык я рассматриваю как объединяющий фактор. Но если на каком-то этапе это для человека будет сложным, будет тормозить, останавливать его от того, чтобы прямо сегодня приступить к молитве, тогда пусть он обратится к Богу на том языке, который ему понятен. Однако в плане простоты и доступности предлагаю обратиться к нормам ханафитского мазхаба и вспомнить, что нужно произносить в молитве. Там сказано «кыраа», то есть цитирование Корана. Когда я сказал «Аллах» или «Бисмиллях», а это ведь на арабском языке, разве я не процитировал Коран? Да и в целом необходимо отметить, что, согласно ханафитскому мазхабу, в отличие от прочих религиозно-правовых толков, молитва представляется весьма простой в выполнении, так как в ее обязательную (фардовую) часть, то есть то, без чего молитва не может считаться действительной, вынесены всего 6 основных элементов. (см. «Фикх Муяссар», «Мухтасар ильмхал»)

— А сам порядок намаза тоже нужно пересмотреть или этот ритуал важен с его поясными, земными поклонами и т. д.?

— Если мы говорим о некой общности, единении, то мы всегда должны иметь в виду какой-то знаменатель, даже со временем молитв. У меня один жизненный ритм, у другого — другой. Если мы хотим собраться и помолиться вместе, то мы должны либо договориться о неких временных промежутках, либо взять некий общий знаменатель. И лучше всего брать его из традиции. Есть традиция, которая нам советует привязаться к солнцу. То есть если вы не договороспособны и начнете спорить, кто из вас главнее и чей жизненный ритм брать за знаменатель, то тогда, чтобы избежать спора, привяжитесь к солнцу. Пусть время молитвы в мечети будет по солнцу и пусть человек, желающий помолиться в мечети, приходит засветло на утренний намаз и в зенит на дневной намаз. Это когда речь идет о коллективной молитве в мечети. Но если человек совершает молитву дома, то он может совершать ее тогда, когда у него она объективно наступает.

То же самое и с остальными ритуальными действиями непосредственно составляющим молитвы, о которых вы спрашиваете. Есть определенный знаменатель. Откуда мы берем его? Лучше всего его взять, конечно, из Корана и достоверной Сунны, подкрепив это традицией религиозной школы — мазхаба. Другими словами, как мы будем молиться, когда соберемся вместе? Традиционно для данной местности, где сложилась приверженность к определенному мазхабу. Индивидуально человек может поминать Бога хоть сидя, хоть стоя, хоть лежа на боках, как об этом говорится в Коране: (3:191).

ГОДОВОЙ ПОСТ

— А пост тоже может быть пересмотрен? Ведь нужно не есть, не пить в течение всего дня, причем на протяжении целого месяца. А особенно летом это не только тяжело, но порой и вредно.

— Да, к сожалению, статистика заболеваний, посещения больниц после поста не за мусульман в этом плане, не за традиционное понимание поста. Соблюдая принцип ислама «облегчать, а не усложнять», который, к слову, мы встречаем и в аяте о посте (2:185), многие современные ученые предлагают нам поститься по времени Мекки. Однако и здесь тоже возможны различные осложнения, связанные со здоровьем человека, поэтому я предлагаю обратить внимание на то, что говорится в самом Коране, а именно, что если человек болен или в пути, то ему следует отложить свой пост на другое время. При этом нормы ислама предписывают так поступать даже в том случае, когда существует гипотетическая возможность нанести вред своему организму. Ведь пост рассматривается не как абсолютное благо, иначе не существовало бы различных наказаний в виде поста (4:92) и для поста не существовало бы определенных критериев, таких как: обязательный (фард) пост, желательный (сунна) пост, порицаемый (макрух) пост и, наконец, запретный (харам) пост. То есть такой, который приводит к ухудшению здоровья человека. Если же человек в состоянии выкупить свой пост, он может это сделать, накормив нуждающегося. Однако поститься все же лучше для него (2:184).

Вот теперь нам нужно разобраться, что за пост мы держим, сколько дней и почему. Здесь тоже все достаточно прозрачно, открыто и понятно. Когда мы говорим о 30 днях поста в месяц Рамадан, мы все время забываем упомянуть о следующих 6 днях в месяце шавваль и что об этом говорится в хадисах, не вспоминаем. На самом деле мы держим 36-дневный пост. Объяснение этому дается самим Пророком. Если вы, как говорится в хадисах, выдержите еще 6 дней в месяце шавваль, то вам зачтется год. А как он зачтется? Неужели дело всего лишь в этих 6 днях. Как известно, Бог обещал нам десятикратное увеличение за каждое благое дело (6:160), и выходит, что таким образом зачтется год за 36 дней. Здесь важным является отсылка к идее года, то есть поста в течение всего года. Другими словами, 30 дней поста в месяц рамадан и 6 дней в последующий за ним шавваль — это эквивалент трех дней поста в течение всех 12 месяцев года.

— Пророк и первые мусульмане в самом начале так ведь и постились: по три дня каждый месяц.

— Совершенно верно. Ведь если, говоря о посте в месяце Рамадан, мы будем руководствоваться примером из жизни Пророка, то следует отметить, что он постился не только в этот месяц, но и два месяца идущие перед ним, а также понедельник и четверг каждой недели, а также и по три дня каждого месяца. Почему же эту Сунну мы не торопимся выполнять! Как я сказал выше, у нас есть масса вариантов для того, чтобы все это регулировать, не чувствуя себя при этом плохими мусульманами. Выполнять предписания Бога, при этом соблюдая один из фундаментальнейших принципов ислама — облегчать, а не усложнять. Вот мы говорим, что пришел месяц Рамадан, мы должны стать хорошими.

А в остальные месяцы мы должны быть плохими, что ли? Поэтому мы можем каждый месяц напоминать себе о Боге, постясь по три дня, и в конце концов набрать те же самые 36 дней, не причиняя вреда своему организму. Объективно некоторые из мусульман, которые живут в Москве, постятся по расписанию Мекки, т. е. не дожидаясь захода солнца в наших широтах. Но это просто чье-то мнение. Есть же города, где солнце не встает вообще. И если мы все время привязываемся к каким-то внешним атрибутам, у нас возникают искусственные проблемы с ритуальной практикой. А если мы смотрим на сущностную характеристику, тогда мы можем эту проблему регулировать и отпадает вопрос, как поститься в Рамадан в любой местности. Кстати, и в аяте, где говорится про продолжительность поста, используется фраза «аййаман маадудат», что означает «несколько дней». Во всех языках понятие «несколько» — это от 3 до 9. И если ты будешь поститься по три дня каждый месяц, то ты уже не плохой человек, а весьма добропорядочный верующий.

— То есть нам нужна реформа фикха?

— Я не говорю о реформе. Мне не нравится понятие «реформирование ислама». У ислама есть многовековые наслоения. И если стоять только на их позициях, то неизбежно будут возникать такого рода проблемы, о которых мы говорили. А если возвращаться к первоисточнику, условно говоря, заниматься возрождением, тогда многие современные вопросы снимаются.

---